Мама заявилась в гостиницу злющая. Не хватало только шипения и шерсти дыбом.

– Ты что, зараза, не могла придумать чего другого?!!

– Кто давал указания, тот и в ответе. Точнее надо было инструктировать. Да и чем плоха моя легенда. По-моему, очень даже жизненная история.

– А профессия?

– Вы мне не скажете, маман, кем может работать молодая и, скажу без ложной скромности, весьма привлекательная, рабыня? Уж точно не прачкой. И продавать меня должны были не из-за мерзкого характера, а по банальным причинам.

– И что мне теперь делать?

– Радоваться. И проявлять человеколюбие. Можно, в конце концов, попробовать меня воспитывать. Ещё и удовольствие получишь.

– Удовольствие я получу, когда надеру тебе задницу, мерзавка!

Поскольку в помещении почувствовалось движение силы, на всякий случай, поставила блок.

– Может в другой раз пособачимся? Я жду инструкций, ваше величество. И, желательно, подробных.

– Во дворце тебе пока делать нечего. Пришлю портного, сапожника и мастера этикета. Придержи язык, когда будешь с ними общаться.

– Молчать, что ли?

– Можешь говорить о погоде, если молчать станет невмоготу.

Через пару дней определю тебя на женские лекарские курсы. Если потянешь учебу и терем курсов не сгорит и не разрушится, поступишь на лекарский факультет Высшей школы. Там и не такие учились.

– А личная жизнь?

– Что ты имеешь ввиду? Мужское общество?

– И это тоже. Но хочется танцев, на голове походить. А то от скуки я впадаю в хандру и начинаю чудить. А вот это уже может быть опасно для целости и сохранности Стольного Града.

– Я подумаю.

– А что с Сэмюэлем?

– Ему дадут звание купца первой гильдии. Сможет завести свой Торговый дом. Ну, и ещё получит некоторую сумму для начальных расходов. Не обидим.

– За это спасибо.

– Буду через неделю. Чаще публично видеться мне по статусу не положено. Но имей ввиду. Следить за тобой буду постоянно. Если что, никакой блок тебе не поможет.

Вот всегда так. Сказала гадость и свалила. А ты тут как хочешь так и сохраняй тёплые дочерние чувства.

Париж – Гавр – Кёнигсберг – Варшава.

Савва (царевич), Святослав (царевич).

Повествование от лица Саввы.

Нельзя сказать, что в Атлантике погода нас баловала, но, начиная с датских проливов, «Владимира Мономаха» просто рвало на куски осенним штормом. Так что гонки со стрельбой от Парижа до Гавра вспоминались, как почти безопасная прогулка.

Когда в тебя стреляют или пытаются зарезать, есть хоть какой-то шанс отбиться или убежать. Но если весь мир вокруг, словно охваченный безумием, швыряет огромный торговый корабль, как щепку, по-настоящему осознаёшь своё ничтожество рядом с мощью стихий.

С трудом дотащились до Киля, где уже совсем решили, что пора сходить на берег, чтобы дальше двигаться сушей. И тут погода «улучшилась»: ветер ослаб, но сильно похолодало и пошел снег. За несколько суток на покрытом льдом корабле с заходами в Штральзунд и Кольберг, удалось добраться до Кёнигсберга.

Комендант гарнизона – седой сухонький вояка с явно изуродованной левой рукой, потому что постоянно носил на ней кожаную перчатку, не пришел в восторг от перспективы, в условиях войны, расстаться с частью своих войск.

– Вы должны понимать, царевич, что я не могу отказать члену царской семьи. Этого не поймёт моё начальство. Но и оголить крепость, подвергнув её риску захвата, тоже не имею права.

Ваш купеческий обоз ушел почти неделю назад. Догонять его малыми силами – очень опасно. По лесам, с некоторых пор, бродят банды сумасшедших убийц, бросающихся на всё, что движется по дороге. Они не думают о своей жизни, лишь бы кому-то из них удалось добраться до путников.

Но у мня есть предложение. Неподалёку, в поместье князя Фердинанда Веттина формируется гусарский полк. Вы можете отправиться с ним до Варшавы. А оттуда уже к себе домой.

Что тут возразишь? Поблагодарил и откланялся.

В нашем торговом представительстве отъедалась и отогревалась торговая команда «Владимира Мономаха». Моряки же с презрением отвергли предложение купцов поселиться на берегу и остались зимовать на борту корабля.

Никогда в жизни мне не доводилось колоть такое количество льда. И так пользовался флотом лишь при крайней необходимости. Сейчас же и вообще убедился, что это не моё. Раз за разом оказываться в обстоятельствах, к которым невозможно подготовиться заранее и где от тебя ничего не зависит? Нет уж. Пусть это счастье достанется кому-то другому.

Главный приказчик представительства – обрусевший немец Степан Штанц, пригласил меня в кабинет для отчёта о текущих делах. Честно говоря, и самому хотелось уточнить обстановку.

В портах, где мы останавливались, во всю судачили о большой войне на юге. Но выуживать из этого потока баек и вымысла крупицы реальной информации было чрезвычайно сложно.

Степан накрыл стол для чаепития и поинтересовался:

– Может тебе Савва чего покрепче и закусить?

– В другой раз. Как у тебя тут дела?

Главный приказчик почесал рыжеватую шевелюру и вздохнул:

– Да всё, как всегда – караваны принимаем, народ размещаем, товары храним. Комендант округу держит жестко, так что никто особенно и не балует. Ну, а в дороге, сам понимаешь, держи ухо востро.

Ребята рассказывали, что километрах в сорока южнее на них пару раз нападали, но наши отбились без потерь.

Сейчас зима уже. Так что караванов почти не будет. Пока Балтика не замёрзнет. А с января по льду гонять начнём. До весны. Да ты же и сам всё это знаешь.

В лазарете пару обмороженных с вашего корабля, да один наш увечный – Тимофей Торопыга. По пьяни с крыльца свалился, да так неудачно, что руку сломал и нос. Хорошо, что не шею. Что бы я без него в бухгалтерии делал?

– То есть в торговле ничего не изменилось?

– Я бы так не сказал. Всё, что можно использовать на войне, вымели под чистую и продукты тоже. Шведским и датским купцам почти ничего не осталось. Считай, что пустые ушли. Зарились на то продовольствие, что мы себе оставили. Такие деньги предлагали! Даже сомневаться начал. Так что может никакого перерыва в торговле и не будет. Заказов набрали не на один караван. Только спешить с этим не стоит. Война закончится и куда я это всё дену?

– Про войну давай подробнее. Я же ничерта не знаю.

– Очень странная война, хотя кровищи льётся, как при самой обыкновенной. Поляки решили воевать с Богемией. Но там же отец польского короля на троне.

– Это я ещё успел застать. Может у них в семье война? Вот они и …

– Никакой вражды между отцом и сыном нет. Даже наоборот. Мне один богемский купец рассказывал, что их король очень хотел сына, но подряд родились две дочери. А когда дождался наследника, носился с ним, как с хрустальной вазой. Только тот заядлый был с детства и помешан на оружии. Потому нормальным воином и вырос.

Когда поляки позвали Иржи на престол, в родительском дворце такое творилось! Вплоть до отречения короля. Пусть сын занимает трон и правит. Так что разговоры про то, что польский король пошел войной на отца – полный бред. Зачем завоёвывать то, что и так можешь взять в любой момент?

– И что народ говорит про всё это?

– Дураки – про ужасы всякие рассказывают, которые, может сами и придумали. А умные – что всё подстроено.

Польское войско собралось под Краковом и стояло там, никуда не двигаясь. В Богемии было то же самое. А вот Неметчина словно сошла с ума. Союзники Богемии напали на Польшу, которая ещё даже войны Богемии не объявила. Осадили Калиш и двинулись на Варшаву и Сандомир.

Под Сандомиром их разгромили поляки, а дорогу на Варшаву закрыли наши. Ну, в смысле, прусская пехота. А сейчас уже зима началась, так что думаю и в войне будет перерыв. Разве что поляки снимут блокаду Калиша.

Сам понимаешь. Это всё не точно. Народ рассказывает, а где врёт не всегда понятно.