– Не перестарается? Нам требуется убедительная ширма, а не реальная охранная деятельность.

– На сколько мне известно, Гарри предан Сэмюэлю и будет действовать строго в рамках указаний последнего. И в качестве заговорщика он не вызовет особых вопросов.

– Тогда пожеланий больше нет.

– Нам лучше больше не встречаться на публике. Если понадоблюсь – обращайтесь к боярину Ануфрию Колыванову с любой просьбой на ваш выбор. Если вы мне – закажу столик в вашем ресторане.

– Я могу себе позволить бестактный вопрос?

– Если это касается дела, пожалуйста.

– Вы просчитывали вариант развития проекта без вашего участия?

– Не очень понимаю о чем вы?

– Вы, Лавр Игнатьевич, давно смотрелись в зеркало? Так выглядел мой батюшка за несколько месяцев до кончины. Правда этой кончины ждали едва ли не все близкие и знакомые. Редкой сложности характера был человек. В вашем случае мнения определённо разделятся, но участникам проекта от этого будет не легче.

– Марфа твердит тоже самое. А что я могу сделать? Всё на пределе. Людей катастрофически не хватает. А таких как вы, с опытом управления и политической деятельности в моём штате и вовсе нет.

– Ваш зам в курсе проблем?

– Разумеется.

– И на меня она произвела впечатление очень разумной женщины. Значит ей можно довериться в вопросах собственного здоровья. И, при этом, она прекрасно понимает границы допустимого.

– Я подумаю над этим.

Стольный Град. Терем князя Лавра Игнатьевича Селиванова.

– … Что смотришь?

– Ты такой смешной в чалме и халате. Прям как падишах.

– Ну, ты Марфа скажешь. Даже для отдалённого сходства килограмм пятьдесят веса не достаёт.

– И слава богу. Мне ещё пузатого начальника не хватало.

– Может расскажешь про польские дела, пока я эту гадость пью.

– Утром.

– Как утром? Это же целых …

– За завтраком. Забыл, что я в отъезде. Раньше, чем через три дня меня дома не ждут. Как раз привыкнешь спать, как и я, по шесть часов в сутки. А там посмотрим.

– Какая гадость эта твоя настойка!

– Не моя, а бабушкина. Пей. Не отлынивай …

Стольный Град. Ночь.

Повествование от лица приказчика Селивана. Остальное и так понятно.

Возвращался от Александры под утро, разомлевший от лёгкой выпивки и страстных ласк любимой женщины, муж которой в очередной раз повёл торговый караван куда-то на восток.

Лёгкий морозец покусывал лицо, заставляя передвигаться рысцой. До оставленных у знакомого сторожа саней было минут десять ходу. Зато голова не болит из-за лошади, которая накормлена и стоит в тепле, а также за сохранность казённого имущества, выданного Силычем разве что не под заклад души.

Неясная тень, отделившаяся от окна третьего этажа гостиницы и бесшумно приземлившаяся на слегка присыпанную снегом дорожку для пешеходов, заставила, от неожиданности, шарахнуться в какую-то подворотню. Кривой бандитский нож, приставленный к горлу и вовсе поверг в ступор.

– А ты, Сивый, ныл, что никого уже не встретим. Во какой ладный купчик попался. Точно не нищенствует. Куда деньги засунул, урод?

– Хорош болтать, Лайда. Сами найдём.

– Одёжу попортим. Пусть денежку отдаст, разденется и бежит себе дальше. Мы люди добрые. Зла не держим. А что лекари ему ноги оттяпают, так это не наша забота.

– Сука ты, Лайда. Нет чтобы пырнуть по-простому. Так нет. Обязательно тебе поизгаляться охота.

Шорохи и хруст за спиной сопровождались исчезновением ножа у горла. Потом наступила тишина. Постоял ещё немного, но всё-таки заставил себя обернуться.

Две кучи человеческой плоти валялись на снегу. Больше рядом никого не было.

– Купидон-защитник, блин, – хохотнул кто-то из ниоткуда и снова стало тихо.

Поскольку уже начал подмерзать, дал дёру с этого проклятого места.

Стольный град. Парк рядом с административным комплексом Института.

Повествование от лица Лии.

Вокруг моего дома имеется пространство, имитирующее сад. Хорошо имитирующее. Оно на самом деле живое. Только это всегда лето. А хочется реального, а не мнимого простора и свежего морозного ветра. Самое то от бессонницы.

Вышла в парк, окружающий Институт и нос к носу столкнулась с Провидицей.

– Ты что, Лиечка, тут бродишь? Ночь на дворе.

– Я только что вышла, а вы, Глаша, похоже и не ложились совсем.

– Что-то много кошмаров снится в последнее время. Боюсь уснуть.

– Тогда идёмте ко мне. Чаю попьём.

– Не помогут мне ни чай, ни кофе. Даже подумать не могла, что в меня может столько этого всего влезть. Усну за столом. Только напугаю тебя.

– Значит будем гулять вокруг Института. На морозе ночью веселее.

– Мне тоже так показалось. Похоже у тебя с Лавром сладилось?

– В общих интересах терпим друг друга. Только я никак не пойму зачем и по какому праву, я этим занимаюсь.

– По праву древней крови.

– Это что, признак скрытой мудрости? Что вы смеётесь?

– Среди наших дураков не меньше, чем среди людей. Просто мы слабо привязаны к сиюминутному. Проблемы будущего нас беспокоят, как абсолютно конкретные категории. Ты ведь уже понимаешь, что для тебя результаты проекта – это не результаты спектакля, который задумали Святогор с Лавром.

– Ещё не совсем к этому привыкла. Голова понимает, а душа упирается.

– На это уйдёт много времени. А сейчас тебе надо осознать разницу между собой и этими «заговорщиками». Они – власть, которая способна ею быть и никуда деваться не собирается, не смотря на все благие порывы. Они ведь планируют уйти в тень, а не уйти совсем. Значит ничего принципиально не изменится. Только … вывеска … Не пугайся, девочка.

Провидица как-то странно выпрямилась, даже слегка прибавив в росте, и посмотрела на меня чужими глазами, взгляд которых пробирал до дрожи.

– Новенькая? – властно поинтересовались губы Провидицы.

Похоже речь идёт о моей инициации. И … Я на допросе у Марии.

– Это не допрос, а тест на вменяемость. Считай, что ты его прошла. Аглая проигнорировала видение смерча, поэтому я вынуждена вмешаться. Она всё помнит, только заблокировала память. После родов не задерживайся. Можешь пойти вразнос.

Провидица глубоко вздохнула и стала сама собой.

– Нужно предупредить Лавра. Немедленно.

– Ночью?

– Да он спит пару часов в сутки. Крепкий мужчина. На его месте любой другой давно помер. Пошли пить чай.

– А предупредить?

– Уже.

На рассвете поднятая по тревоге гвардейская сотня и несколько подвод с людьми приказа тёмных дел подъехали к дому купца первой гильдии Коренкова. Через десять минут из дома начали выносить какие-то ящики и коробки, а потом вывели закутанного в шубу старшего сына купца Андрея.

Когда рассвело, легкая позёмка и необычайно многочисленные дворники уже успели почистить разъезженную улицу и скрыть следы сотен конских копыт.

Стольный Град. Царский Дворец.

Святослав (царевич), Марыся (княжна Вишневицкая, невеста Святослава), Грета (царевна, жена Саввы), Дамира (княжна, жена царевича Ивана князя народа тартар), Иван (царевич, для близких – Нюха), Савва (царевич, для Близких – Сова), Леонид Пац (друг и доверенное тлицо князя Якова Вишневицкого отца Марыси), Магда (графиня, сотрудник службы тёмных дел Якова Вишневицкого, невеста Збигнева), Збигнев Вишневицкий (князь, жених Магды), Лавр (Лавр Игнатьевич Селиванов, мастер тёмных дел России), Марфа (Марфа савельевна Стрешнева, первый зам Лавра).

Повествование от лица Святослава.

Марысю привезли под охраной гусарского полка отца и наших гвардейцев. Поселили в том же тереме, где, в своё время, жила Грета. Только, в отличие от Греты, путешествовавшей практически налегке, вместе с Марысей пришел целый обоз с приданым.