Марфа что-то рассказывала про особенности царского двора, но слушала я её не внимательно. Если ты видела один двор, то и про все остальные имеешь представление. Во всяком случае, так считала моя мама, а её мнению я склонна доверять больше, чем светскому щебету княгини.

Наконец мы с Марфой сели в присланную за нами карету и поехали по не очень широким, но довольно прямым улицам столицы в центр города, где возвышался царский дворец, купола храмов и даже минарет мечети. По дороге нас пыталась остановить толпа что-то кричащих людей, но охрана буквально расшвыряла их по сторонам, расчищая путь. Только сейчас сообразила, что все, с кем я разговаривала в последние дни, включая служанок, свободно говорят по-немецки. Обезоруживающая деликатность.

Центр города замощен камнем, улицы широкие, а дома, в основном, каменные. Впрочем, этого и следовало ожидать. Так всюду: дворцы в окружении пояса трущоб.

Царский дворец был велик, но не поражал воображение. Приходилось видеть здания куда величественнее, я уже не говорю про архитектурные изыски. Мы вошли через скромную боковую дверь и, после непродолжительного хождения по коридорам, оказались в небольшом зале, в центре которого стоял длинный стол. Во главе стола были установлены два стула с более высокими, чем у собратьев-близнецов спинками. Надо думать, это место царствующей четы.

От группы оживлённо беседующих возле окна придворных отделился высокий сухощавый молодой человек в странной разновидности местного костюма и направился в нашу сторону. Лицо волевое. Взгляд, не смотря на доброжелательную улыбку, колючий и цепкий. Не такой уже и молодой. Хотя и зрелым мужчиной называть его рановато. Мы с Марфой присели в реверансе, на что нам ответили благородным наклоном головы.

– Царевич Савватий, – представился мой будущий муж.

– Баронесса Грета Линдбаум, – представила меня княгиня, после чего оставила нас и присоединилась к гостям.

Мы стояли друг против друга и молчали. Два породистых зверя, которых свели вместе для продолжения рода. О чем тут говорить? Уж точно не о погоде.

Первым молчание прервал царевич.

– Я должен извиниться перед Вами, баронесса, за неприличную поспешность сватовства. У нас война на носу. Очень скоро будет не до свадьбы.

– У меня нет претензий, царевич. Надеюсь, что, после свадьбы, я не буду вызывать у вас отвращения.

– Я надеюсь на то же в отношении себя.

– Самое большее, что мы можем сделать друг для друга, – это постараться организовать спокойные и бесконфликтные семейные отношения.

– Готов подписаться под каждым Вашим словом, баронесса. Предлагаю заключить договор о взаимопомощи и ненападении.

– Странно. Вы мыслите категориями торговца или политика, а не ученого.

– Ничего удивительного. Ещё недавно я и был главным торговцем нашего царства. Научное поприще – вынужденное решение. Там я тоже не более, чем администратор.

– Теперь понятно. Меня устраивает Ваше предложение.

– Вот и договорились. Я очень постараюсь, чтобы Вы не пожалели о своём решении.

Царевич предложил мне руку и мы направились к остальным участникам мероприятия.

Среди присутствующих выделялись двое высоких и мускулистых мужчин, подозрительно похожих на Савву. Несомненно, это самодержец со старшим сыном. А голубоглазая красавица рядом с ними – царица. Странно. Как-то уж больно всё просто. Никаких признаков подобострастия и заискивания со стороны остальных участников этого действа.

Царь с царицей вышли нам на встречу и остановились ожидая, когда мы приблизимся к ним.

– Ваше Величество, разрешите представить Вам мою невесту, баронессу Грету Линдбаум, – торжественно произнёс мой будущий супруг.

Святогор широко улыбнулся и покосился на царицу. Та тоже засветилась радостью от встречи со мной. С чего бы такие нежности, ведь мы не знакомы? Может я ужасная стерва, которая отравит жизнь её сыну.

Голова слегка закружилась. Наверно от всего, что случилось за несколько последних дней. Царица как-то странно посмотрела на меня, после чего улыбнулась совершенно по-другому и, шагнув вперёд, заключила меня в свои объятия.

Вот тут я точно чуть не грохнулась в обморок, прежде всего от удивления. Поцеловав меня в щёку, царица вернулась к мужу.

Савва наверно почувствовал моё состояние, потому как, не совсем по этикету, поклонился родителям и проводил меня к столу, после чего уселся рядом.

Обед мало чем напоминал протокольные застолья. Все оживлённо общались между собой, с аппетитом вкушали трапезу и не особенно обращали внимание на положение головы и рук в пространстве. Савва старался переводить ведущиеся, в основном по-русски, разговоры, но быстро запутался и дальше мы беседовали друг с другом. Хотя и это чисто условно. Фразы вроде «Как вам рыба?», «Попробуйте вот этот салат» несомненно можно отнести к некой форме общения, но полноценной беседой назвать трудно.

К моему нынешнему жилищу в своей карете меня отвёз будущий муж. Проводил до входа в дом, поцеловал руку и откланялся.

Вроде всё прошло, как надо. Даже немного лучше. Осталось только расслабиться и плыть по изменчивому течению реки по имени Судьба. И радоваться, что на горизонте она не взбивает пену о клыкастые пороги. А там видно будет.

Стольный град. Терем Святослава, а потом царский дворец и, наконец, приказ тёмных дел.

Святослав (царевич), Миня (Михаил, постельничий Святослава), Лавр (мастер тёмных дел России), Марфа (первый зам Лавра), царь Святогор I, царица Светлана.

Повествование от лица Святослава.

По ясному осеннему небу куда-то плывут облака. Ничего не хочется. Минька, урод, громко препирается с поваром. Дать бы в морду, да верный дурак. Никакого удовольствия.

Каждый день в поле зрения, как бы случайно, объявляется очередная смазливая баба, вдохновенно виляя задницей, а к вечеру исчезает, чтобы на следующий день появилась новая. Определённо Марфины девки. Может какую …

Да ну их в жопу. Достали все. Даже нажраться до изумления невозможно. То приказчики лезут со всякой ерундой, то батя дёргает по пустякам. И в родительском крыле дворца что-то то ли протекает, то ли отваливается. Мама прислала целый список несчастий. У них что во дворце своих мастеров нет?

Слава богу через пару дней брата женим и поведём купеческий караван в неметчину, а может и далее. Как товар уйдёт и что прикупить удастся. А потом с посольством к бриттам. Надо успеть до начала зимы, а то можем застрять на весь сезон штормов.

В дверь деликатно постучал Миня.

– Царевич, может я заменю обед на ужин? А то ж всё остыло.

– Просто убери.

– Меня царица-матушка сгноит, если узнает, что ничего не едите. Осунулись все. Синяки под глазами. Может бабу запустить? Она с утра мается.

– Гони нахрен. И оставь меня в покое.

– А я сегодня вашу любимую чашку разбил. В самый раз мне морду набить.

Господи, и этот туда же!

– Тащи чего-нибудь хмельного, да покрепче. И две кружки.

– А закуску?

– И её родимую. Сам знаешь, что люблю.

– Я мигом.

Пьянка началась ни шатко, ни валко. Пили молча, полными кружками, не закусывая. Только после третьего «ну, будем» прорезалась потребность в общении.

– Ещё раз мне «выкнешь», получишь в морду. Тут тебе не Париж, – ну, просто достал своим «выканьем».

– Да как же я, тля болотная, могу себе такое позволить? Оно ж само вылазит и в слова складывается.

– А ты в себе держи рабство своё. Пусть наружу не высовывается.

– Прогнать меня решили, ва…, - моя левая, позабыв посоветоваться со мной, опрокинула Миню на пол.

– Повторять не буду.

Миня потрогал скулу, стряхнул с себя улетевшие вместе с ним пучок лука и блюдечко с квашеной капустой, после чего снова уселся за стол.

– Бить ты силён, Святослав, а понять человека не можешь, – пробурчал постельничий, хряпнув четвёртую без тоста. – Я может тебя уважаю. Так уважаю, что даже Марфу вчера не побоялся обматерить.