Услышанное оказалось таким неожиданным и диким, что даже не понятно было, о чем думать. Но почему-то хотелось верить этому человеку.

– Не надо заложников. Будешь моим гостем. Пусть твои люди проводят моих разведчиков и покажут то, про что ты рассказываешь, а мы переправимся за Великую реку. В наше стойбище. Дай обозу команду двигаться за нами.

– А почему мы понимаем друг друга?

– Видишь у меня талисман на шее? Наш нынешний князь Иоанн, младший брат моего побратима, подарил. Я не знаю, как это работает, но собеседники понимают друг друга. Даже если разговариваешь с кем-то на одном языке, и то польза есть. Точнее воспринимаешь тонкости сказанного. Очень полезная штуковина.

– Мне бы такую.

– Наш князь любит говорить, что в жизни нет ничего невозможного. И, что интересно, у него всяческое невозможное постоянно получается. Хотя бы и в виде этого талисмана. Сразу скажу – устройство именное. Даже если бы захотел, ни продать, ни подарить не могу. Для тебя это будет просто кусок металла. Хочешь получить работающий талисман – договаривайся с князем. Думаю, ты скоро его увидишь. Твоих людей мы не прокормим. Вам надо идти дальше на север.

– Там же Россия?

– Почему там? Ты уже в ней. На южном рубеже. Веди своих людей, а я распоряжусь, чтобы вам освободили место на стойбище. Шатры есть?

– Мало. Только для раненых и детей.

– Потеснимся.

Нормально разместить десятки тысяч человек силами одного рода – задача невыполнимая. Слава аллаху, это только на одну ночь. Завтра проводим до основных наших пастбищ и назад.

До чего же беженцы истощены и измотаны дорогой! Оседлые люди. Для них степь – пустыня. Но самое страшное – это бесконечная вереница повозок с ранеными, удушающе зловонная и раздирающая душу стонами и криками несчастных. С этим тоже что-то можно сделать, но сами останемся ни с чем. Всё же половину лекарских наборов придётся отдать, иначе не дотянут до главного стойбища. А там помогут и отправят в Град.

В потёмках объявился чуть покачивающийся от усталости Равазан и буквально рухнул у костра. С отвращением взглянув на еду, он залпом выпил кружку воды и … заговорил о женщинах.

– Послушай! Наши женщины – гордые. Самые гордые женщины на свете. Говоришь что-то приятное – даже виду не подаст, как к этому относится. Но она тебя слушает! А ваши смотрят, как на недоумка?! Что мы уроды по-вашему? Я говорил по-русски. Джан научил. А они даже не улыбаются? Наверняка же смешно звучит.

– Вы для них никто. Мы род воинов. Наши старики служат в Граде. Там же обучают детей и молодёжь. То, что мы здесь – отдельная история. Пока наши женщины не увидят какие вы в бою – внимания не дождётесь. Многие из них и сами неплохие рубаки, а лучшие, я уже не говорю про мою сестру, и вовсе пригодны служить в гвардии.

– Ясно. Где можно похоронить мёртвых?

– Много?

– Не очень. Человек восемьдесят.

Ничего себе не много! Что же у тебя творилось раньше?!

– У подножья большого холма. Там обычно хоронят.

– Тогда я пошел. Утром идём дальше. Надо за ночь успеть.

– Сдохнешь. Съешь что-нибудь.

– Не лезет. Насмотрелся на раненых, на умерших от голода детей и не могу. Почему мне Аллах не подарил счастье умыться кровью этих уродов?! Чем я прогневил его?!!

Теперь передо мной сидел не смертельно уставший правитель, а совершенно другой человек, напоминающий барса в клетке, который пока ещё не сумел найти выход, но не смирился со своей участью.

– Думаю скоро тебе представится такая возможность. Иван прислал гонца. За Великой рекой собралось огромное войско. Ты поспи хотя бы. Пойду отправлю людей на помощь.

– Я сам должен присутствовать.

– Отроют могилы – позовём.

Днём вернулись разведчики. К городу подобраться не удалось, но и издали было видно то, на что раньше не обратили внимание. Ворота приоткрыты. Над городом дым. Стражи не стенах почти нет.

Выстроил гвардию и объявил, что отдых окончен. Отряды для набега – новая структура войска. Командиры – ко мне в шатёр.

Ибрагим получил задачу перегнать весь скот на правобережье и следить за переправами. Рамиз – патрулировать побережье Великой реки севернее нашего стойбища, а Карим поступает в моё подчинение.

Всем приказал готовиться к бегству в Град. На стоянках не дымить. Каждая группа к завтрашнему дню готовит свой маршрут движения. Следует предусмотреть непроходимые или слабо проходимые места для отсечения нападавших и увод от основных сил.

Мы с Каримом проводим кавказцев. Должны вернуться завтра к вечеру.

После совещания Ибрагим с Рамизом рванули строить своих людей, а мы с Каримом, разослав охранения, неспешно двинулись параллельно растянувшемуся до горизонта обозу.

Через пару часов объявился проспавший всю ночь Равазан, свирепо зыркнул на меня исподлобья, но потом глубоко вздохнул и криво ухмыльнулся.

– Мне надо было там быть.

– Я знаю. Но ты уверен, что, например, сегодня, не придётся саблей махать? От мёртвого князя мало проку. Ты хоть что-то съел?

– Всё, что дали.

– Ну, и ладно. До вечера головной дозор встретится с нашим охранением и вернётся назад. Тогда и попрощаемся.

– Я твой должник.

– Ты сначала в Град попади. А кто это там такой шустрый?

Прямо на нас нёсся отряд сабель в сто из вояк, с которыми довелось схлестнуться за Великой рекой. Нёсся тупо, без малейших признаков военного искусства.

Профессионал, даже в охреневшем состоянии, сначала стреляет, а потом уже разбирается, что это было. До нас не доехал никто. Но даже сбитые с лошадей, утыканные стрелами чужаки пытались дотянуться до отправившихся их добивать воинов.

– У нас нет столько лучников, – вздохнул Равазан, отправляя саблю в ножны, – приходилось рубиться лицом к лицу. Столько людей потерял!

Как-то мне перестаёт нравиться наша поездка. Что за психи? Почему со стороны центрального стойбища?

– Карим! Артиллерийской сотне полная готовность. Шли гонцов к Ибрагиму и Рамизу. Пусть срочно собирают своих людей и присоединяются к нам. Пошли несколько человек разными путями.

Карим кивнул и умчал выполнять поручения. Никогда не замечал суеты в мыслях и поступках и эмоций на его лице. Если что – доведёт людей в Град.

Ближе к вечеру вернулся один из головных дозоров. Никого из наших они не встретили, но случайно натолкнулись на двух Дамириных сестёр, одна из которых почти мёртвая. Вторая тоже не очень, но успела рассказать, что чужаки внезапно полезли со всех сторон. Они уводили часть нападавших на женскую тьму (так у них называется женский табор, не пожелавших эвакуироваться в Град) и столкнулись лоб в лоб с каким-то другим вражеским отрядом.

Очнулась ночью. Пошарила кругом и обнаружила, что их сотник ещё жива. Её Лохматка вернулась, так что удалось взвалить подругу на лошадь и куда-то поехать. Больше ничего не помнит.

Та-ак. А у нас обоз и раненые. И тянемся мы, как улитки.

– Что думаешь, Равазан? Назад дороги нет. А впереди война и мы ведём туда женщин и детей.

– Если остановимся, нам точно конец.

– Согласен.

– Мне кажется, что эта сотня отбилась от своих и напала на первых попавшихся нас. Основные силы движутся на север. Пристроимся за ними, а потом ударим в слабом месте и прорвёмся.

– Если бы это были мы с тобой и наши воины – так бы и сделали. А как будут прорываться повозки с ранеными? Стариков и женщин с детьми ещё можно поторопить. Скот – бросить. Но перегруженные повозки? Да и много их всех. У нас сил не хватит даже на прикрытие.

– Уходите. Это мои люди, а не ваши. Зачем всем погибать.

– Будешь ерунду говорить, точно уйдём. Думать надо.

Королевство Польское.

Святослав (царевич), Савва (царевич), Пан Стысь (доверенное лицо Саввы в Варшаве и окрестностях), Илья (оружейник пана Стыся).

Повествование от лица Святослава.