А пункт четвёртый «достать луну с неба» в указ случайно включить не забыли?!

Кто-то тронул за локоть и напомнил про визит к Лавру, что вернуло к реальности.

Мастер тёмных дел встретил у входа в свой кабинет и проводил к кожаному креслу, а сам уселся напротив.

– Удивлён? – без малейших признаков издевки поинтересовался он, – А как ты хотел? На трон сесть без малейшего понятия о делах государственного масштаба?

– Это задача на десятилетия. Если вообще что-то реализуемо.

– У нас нет этих десятилетий. Святогор, конечно, погорячился. За год не управишься. Надо минимум два. Но если что и не успеешь, то не беда. Главное – общая тенденция.

– А это не розыгрыш? Уж больно всё на бред смахивает. Публично заявить такое!

– Начинаешь понимать. Большая политика – не кавалерийская атака. Это даже на управление войском мало похоже. Гораздо сложнее.

– Ты серьёзно думаешь, что после публичного поручения мне стать королём Франции у меня есть хоть какой-то шанс?

– У тебя и так его не было.

– Тогда что это всё означает?

– Государственный интерес в укреплении безопасности на западном направлении. И ты теперь за него в ответе. Остальные пункты указа можешь трактовать так, как тебе удобно.

– То есть неметчину объединять не обязательно, поляки пусть живут, как жили, а Франция может обойтись без моей десницы?

– Теоретически – да. Только как ты представляешь договороспособность Польши, без централизованного руководства? Если представляешь – поделись. И как мы можем установить дружеские отношения с кучей германских государств, которые грызутся друг с другом и, по очереди, пытаются втянуть нас в эту междоусобицу каждый на своей стороне? Я уже не говорю про Францию – нашего злейшего врага последние лет сто пятьдесят.

– Я никак себе это не представляю.

– Оно и заметно. А надо, чтобы представлял. Иначе на что ты годишься, как будущий царь? Святогор спит и видит, как спихнёт на тебя эту ношу и займётся более важными делами. Только не на кого спихивать. Ты не способен осилить даже одно направление, тогда как их – шесть.

– Сторон света, если мне память не изменяет, четыре.

– А внутренняя и мировая политика? Это что, не направления? Тебе досталось не самое сложное и даже об этом у тебя ни малейшего понятия. Дрессировать войска и придумывать планы компаний – это тебе не народом управлять.

Такого стыда не испытывал с детства. Всегда считал себя и свою деятельность важнейшим элементом государственного устройства. Защитником отечества. Гарантом благополучия государства. А тут…

– И зачем я вам такой нужен?

– Такой? Ни зачем. Но отец считает, что ты способен на большее. Он тебе доверяет и на тебя надеется. А мы чем сможем – поможем.

– С чего мне начинать?

– Это ты сам решай. Служба безопасности в Вашем распоряжении, царевич. Хозяйственная деятельность страны и так под Вашим контролем. И в армии, я надеюсь, Вас не забыли.

– Мне нужно создать штаб или как там у вас называется структура управления?

– Называй как тебе удобно. Старый дедов дворец пустует. Думаю, царь не будет возражать, если ты там обоснуешься.

– Но мы же с Саввой через день отбываем?

– Ты не находишь, что у тебя есть прекрасная возможность ознакомиться с ситуацией на месте?

– Заявить шляхте, что планирую нагнуть её под короля и явиться без большого войска в Польшу?

– Не преувеличивай свою значимость в мире. Хочешь узнать, что написал осведомитель одного из магнатов своему покровителю?

Лавр взял одну из бумаг, лежавших у него на столе и начал читать:

«Царь затевает какую-то политическую игру в Европе, для чего поручил своему сыну ряд фантастических и совершенно не выполнимых задач. (Тут приводится текст указа.) Скорее всего планируется таким образом стимулировать смуту в сопредельных государствах с целью их ослабления и нейтрализации возможной угрозы. Для придания большей убедительности блефу, в ближайшие дни в эти государства с торговыми караванами направляется и сам царевич Святослав, чего никогда не делал до сих пор. На всякий случай стоит присмотреться к наследнику Русского престола, но не думаю, что его визит может иметь хоть какое-то значение.»

– Примерно то же ещё в нескольких десятках посланий, – ухмыльнулся Лавр, полужив письмо на прежнее место, – как видишь, тебя не считают серьёзной фигурой в игре. Если честно, так оно и есть. Но это прекрасный шанс, не выпадая из образа пустышки, вникнуть в реальную ситуацию и наметить планы действий.

– Откуда они знают? Я же только что вышел из тронного зала?

– А ночь на что? Указ то вечером написан. Для такого случая у меня в штате имеется пара шпионов. Зарплату получают и в казне, и у иностранных хозяев. Не томить же наших врагов чрезмерным ожиданием публикации секретного документа, которой, кстати, не будет. Это тайный указ. А бояре пока проговорятся – ты уже можешь домой вернуться. Да и напутают с пересказом. Зачем нам вводить в заблуждение тех, для кого это написано?

Вроде сказанное Лавром могло рассмешить, но было не до веселья. Сам не заметил, как на плечах оказалась чудовищная ноша, которая может и не гнула к земле, но свободно вздохнуть мешала точно.

– Тебе нужны свои люди рядом, – Лавр бросил прочитанное письмо на стопку бумаг и угрюмо уставился на меня, – без этого никак. У твоего отца люди, к которым можно повернуться спиной, есть. И не мало. А у тебя – никого. Подумай об этом и приходи завтра часов в десять. Обсудим. А сейчас загляни к Марфе – получишь отчет по агентуре на твоём направлении. Когда обоснуешься, нас с отчётами вызывать будешь, а пока так безопаснее.

Кабинет Марфы мало чем отличался о такового у Лавра, потому что в нем отсутствовали какие-либо признаки присутствия женщины. И сама княгиня поражала не многословием и сухостью формулировок.

– Польша. Посольство, двор и самые крупные магнаты. Эту папку из моего кабинета выносить нельзя. Садитесь, царевич, за мой стол. Я к Лавру. Когда закончите – позвоните в красный колокольчик. Меня позовут. Перейдём к немецким государствам. Если захотите есть – звоните в зелёный. При иных надобностях – за той шторой дверь.

Хороших военных с плохой памятью не бывает. А я точно не был худшим. Но обилие материала заставило напрячься.

Через несколько часов передо мной оказалась толстенная немецкая папка, которую не смог осилить до позднего вечера. Пришлось отложить работу на завтра и, простившись с Марфой, направиться домой. Казалось весь мир вокруг состоит из чьих-то портретов, характеров, способностей и интересов.

Стольный Град. Царский дворец.

Повествование от лица автора.

Когда Святослав уже видел первые сны, в царском дворце, в одной из дальних комнат, за несколькими кордонами охраны, чаёвничали царь с царицей, Лавр и Миня, которого все присутствующие уважительно называли Михаилом.

– Мы не перестарались? Как бы у сына не случился нервный срыв от таких-то страстей, – произнесла царица, сосредоточенно рассматривая свою чашку.

– Клин клином вышибают, – Лавр пригубил чай и поставил чашку на блюдце.

– Я согласен с Лавром Игнатьевичем. У Святослава и так срыв, – задумчиво добавил Михаил, тоже отхлебнув чая.

– Вам мужчинам легко говорить прописные истины. Вы стоеросовые упрямцы. А мне страшно за мальчика. Ты, Михаил, уверен, что он справится?

– Уверен. Давно пора было к делу приставлять, тогда и проблем было бы меньше.

– Зато проблемы были бы больше, – царь тяжело вздохнул и долил себе чаю. – Ну, что это за политик в тридцать? Он для этого юнец сопливый. А деваться некуда.

Внешне спокойная беседа длилась ещё долго. Её участники по-всякому пытались анализировать проблему, но так и разошлись, не придя к какому-то решению.

Стольный град. Институт.

Кабинет директора Института.