После этого мы с Провидицей довольно долго сидели молча. Я – потому что не очень понимала, что мне делать дальше, а она из-за того, что явно не могла на что-то решиться.

– Мой вам совет, царевна, держитесь от Лии подальше. – наконец сказала она. – Лиечка хороший человек, но иногда её темперамент просто зашкаливает. Потом привыкнете. А пока будьте с ней поосторожнее.

Думаю, что совет утвердит эту тему. Тем более, что мне видится несомненный практический эффект от ваших исследований. И их актуальность в ближайшее время.

Вроде бы, следовало радоваться последним фразам Провидицы, но, в целом, ею сказанное заставило всё внутри не просто напрячься, но буквально окаменеть от тошнотворного предчувствия какой-то беды.

– Вы зря переживаете, царевна. Ничего особенно плохого для вас в ближайшее время я не вижу.

Тёплая рука легла мне на голову и эта формальная бестактность не вызвала никакого внутреннего протеста. Наоборот напряжение спало и я, как последняя дура, разревелась на груди у этой странной женщины.

Стольный Град. Институт. Дом Лии.

Повествование от лица Лии.

М-м-да. Тошнота. Истерики. Пора обращаться к лекарям и прятаться от папы. Узнает … Даже страшно подумать, что учудить может.

Сбежать? Без Саввы? И спрятаться негде. Папуля с Лавром из-под земли достанут. Ни в каком параллельном пространстве не спрячешься. Возможно все наши секреты для них открытая книга.

Прикинуться изнасилованной? А что? Насильника отравить и концы в воду.

А если ребёнок будет на Савву похож? Значит насильник должен быть на Савву похож тоже. Только где ж такого взять? Таких наверно и нет нигде на свете.

Не киснуть? Нам и не нужно абсолютное сходство.

Нет. Это всё бред воспалённого воображения.

Иван! Мало ли что между нами было. Поддалась обаянию начальника. Грубо. Все знают, что мы были вместе с Савушкой после его отъезда.

Ну, и что, что грубо. Чем невероятнее ложь, тем охотнее в неё верят. Может я такая блядь, что ложусь под каждого встречного? Боже! Куда меня занесло. Савва то знает, что он у меня первый.

Значит всё-таки насильник. Дело за малым – найти подходящую кандидатуру. И убивать не обязательно. Напоить так, чтобы на утро вспомнить ничего не мог и привет.

Стольный град. Царский дворец.

Повествование от лица Греты.

По дороге во дворец я пыталась вспомнить, когда плакала в последний раз и не смогла. Наверно в детстве. Даже после смерти мамы словно закаменела вся.

Странно. У Провидицы такие же нежные руки. Когда обнимает, становиться легко и спокойно. Интересно, а можно её пригласить в гости? Или самой напроситься?

Карета остановилась у входа во дворец. Начальник охраны помог выйти и, вместе с несколькими стрельцами, проводил меня до наших покоев.

Там меня уже ждала неразлучная парочка – Марфины «мучительницы». Ещё рано о чем-то судить, но, похоже, я никогда не смогу всерьёз противостоять бешеной мощи Лэйлы и неуловимой смертоносности Иры. Последняя считает, что мне нужно ещё с полгода потренироваться и результат станет проявляться. Деваться некуда. Полгода так полгода.

Ира ещё заставляет держать тяжелый кусок железа на вытянутой руке. Будем учиться стрелять. Мужская забава. Но и сабля ведь тоже.

Молча пожали друг другу руки и я отправилась переодеваться. Начинаю считать естественными эти совершенно противоестественные отношения с моими учителями боевых искусств. Хотя, мне кажется, у Марфы и дворник может оказаться бароном или боярином.

Наташа рассказала по секрету, что как-то на рынке застала царя именно за этим занятием. Правда он был в гриме. В принципе, ничего уникального в этом нет. История знает не мало правителей, которые, под чужой личиной, вынюхивали чем живут и о чем думают люди, которыми они правят. Однако низшее сословие, кажется, не изображал никто.

Какая-то слабость. Тренироваться не хочется. Но надо. Я не я буду, если через год – полтора мои учителя не будут бегать от меня по стенам.

Королевство Польское.

Повествование от лица Святослава.

Замок пана Стыся.

Таким обескураженным пана Стыся мне видеть ещё не доводилось.

Хорошо, что задержались на неделю. Интересную штуковину варшавские стеклодувы придумали. Не просто перегоняет брагу в спирт, но делает это фракционно. Мастера переманить не удалось. У него заказы со всей Европы. Университеты в очередь выстроились. Знает себе цену. Заказали образец для Высшей школы.

Провели переговоры с крупными купеческими домами и совсем уже собрались отправиться вслед своему торговому каравану, как завершился сейм. Они обычно месяц ругаются, ну, три недели точно, а тут такая оперативность!

Вернувшийся пан Стысь сразу потребовал нас к себе и не успели мы войти в комнату для дружеских попоек, как услышали:

– Война у нас. С Богемией.

Сказать, что мы с Совой охренели, это не сказать ничего. Ну, «вечный мир» и у нас Польшей. Это пока у неё сил недостаточно. Но Богемия – совсем другое дело. Там же отец польского короля на троне. Это как?! О чем и спросили старательно успокаивающего себя вином хозяина.

– Я и сам ничего не пойму. Никто особенно не слушал пана Казимежа Вальского, в тысячный раз красочно расписывавшего ту необычную лёгкость, с которой наша конница – лучшая конница в мире, вспорет брюхо русскому медведю. И тут вдруг, совершенно не по теме обсуждаемого вопроса, прозвучало чьё-то предложение воевать с Богемией. Эта мысль так всех захватила, что сначала проголосовали за то, чтобы не устраивать бессмысленное обсуждение, а потом единогласно приняли решение. Через месяц выступаем.

– Но у Богемии военный союз с Саксонией.

– А у нас Бранденбургом и Пруссией.

Кажется, Европа сама себя прекрасно баламутит. Планировал вояж провокатора, но видно, придётся переквалифицироваться в миротворца. Одно дело внутренние проблемы конкурентов на политической арене, а другое – большая война под боком.

Только этого нам не хватало. Не заметим, как окажемся её участниками.

Совершенно не понятно, что делать. И весь план поездки к черту.

– Странная поспешность, – Савва озадаченно теребил бороду, что свидетельствовало об отсутствии ясного им понимания сложившейся ситуации.

– А я о чем?! – пан Стысь, уже принявший две кружки крепкого вина, с интересом рассматривал третью, – Словно затмение какое-то нашло. Мне это надо? Ничего не понимаю.

– Отменить войну никак не получится? – прочитал Сова мои мысли.

– Никак. Следующий сейм через три месяца.

– А рокош?

– Это против короля. Против сейма рокоша быть не может. Государственная измена.

Поскольку ничего путного в голову не приходило, мы с Совой активно поддержали пана Стыся в его попытках успокоить нервы.

Наутро Савва умчался догонять караван, чтобы спешно продать товар в Калише или Франфурте, после чего закупить всё по минимуму и отправить купцов домой. Мне же предстояло пока вращаться при королевском дворе, для чего имелось личное послание от русского царя его королевскому величеству Иржи Первому.

Решил не откладывать это нудное занятие.

Варшава. Королевский дворец.

Добравшись до королевского дворца, отправил свою охрану и людей пана Стыся, выделенных им в помощь, в одну из ближайших таверн, во множестве окружавших дворцовую площадь, а сам, через парадный вход, зашел внутрь.

Обстановка здесь была странная и, я бы даже сказал, какая-то нервная. Охрана у главного входа отсутствовала, но зато повсюду оживлённо переговаривались небольшие группы вооруженных до зубов шляхтичей. И никому до меня не было дела.

Только у входа в личные покои короля стояло несколько десятков саксонских мушкетёров, похоже, вся наличная сила. Их капитан не сразу понял кто я и зачем, но всё же отнёс мои бумаги куда-то во внутренние помещения.