Все—таки вспомнил меня!

— Уборку, мой господин! — положив ладонь на сжатый кулак, низко поклонилась. Волосы рассыпались по плечам и сползли по рукавам.

Не сразу взгляд поднять решилась. Молодой господин внимательно смотрел на меня.

— Уборку, значит? — ухмыльнулся. Поднял, брезгливо зажав между большим и указательным пальцем, клок густой пыли, что собрал с полы своих верхних одежд.

— Я не успела, — смущенно рот рукавом прикрыла. — Я просто заметила гуцинь…

— Ты просто заметила гуцинь… — повторил он глухо.

Внезапно поднялся, резко, без привычного изящества. Ступил ко мне. Я невольно отступила.

— Стой! — потребовал он. — Ты!

Я сжалась.

Главное, вспомнил, что я это я. Он сам говорил, что я как девушка совсем его ни трогаю. А мне моя честь пригодится. Когда—нибудь. Может быть. Хоть заработаю себе на свадьбу…

Когда он подплыл ко мне, я робко застыла, сжавшись. Он ступил совсем вплотную ко мне. Я шарахнулась. Спиною налетев на пыльную стену.

Одна ладонь ударилась в стену у моей правой щеки. Друга у левое. Я, сжавшись, следила за мужчиной. Ко мне приблизившимся. Жутким красавцем. А, может, если он меня спьяну поимеет, это и к лучшему? Разве когда—нибудь такой красавец посмотрит на меня трезвым? А у меня, может, ребенок будет. Будет в жизни хотя бы капелька женского счастья.

— Что за мелодию ты играла на гуцине? — спросил он строго.

Ах да, мелодия. Что еще может интересовать во мне такого роскошного молодого мужчину!

Вот только… Ён Ниан вроде мой теперь слуга. Дух моего меча. To есть, меча мне доверенного. И, полагаю, что его принес мне демон. Демон сказал, чтоб я стала воином, а потом кое—что для него сделала. Но не думаю, что обо всем этом моему хозяину нужно говорить. Он может не верить в богов и демонов. Да и… вдруг он…

Его глаза красивой формы были так близко, когда он склонился к моему лицу. Я, сглотнув, забыла все свои прежние мысли. Сердце билось очень медленно. Во мне замерло все, когда он приблизился.

— Так что за мелодия? — напомнил он с внезапною усмешкою.

Как будто ударил хлыстом по лицу. Ну да, чем такая некрасивая девка еще способна его привлечь? Ну, разве что незнакомой ему музыкой. Или… знакомой? Но говорить ему о духе меча… да мало ли что он обо мне подумает?! Связалась с демоном! Демону помочь обещала!

— Ну, это… — сглотнула. — Я ее где—то слышала, мой господин.

Он наконец отпустил меня из темницы своих рук. Мое сердце снова начало биться.

Брезгливо смахнув со своих ладоней и рукавов клочья пыли, он снова повернулся ко мне, по прежнему вжимающейся в стену:

— И где же это было?

— Где—то в городе, — не соврала я.

Я же познакомилась с духом моего меча в этом городе, здесь же он мне и наиграл.

— Только раз услышала и запомнила? — Вэй Мин недоверчиво вскинул брови.

— А что… плохо вышло, мой господин? Вы… вы знаете эту мелодию? Она, наверное, звучит получше…

— Память у тебя хорошая, — он сердито клок пыли смахнул.

Робко опустила взгляд. На маленький белый лотос, полураздавленный, лежащий у моих ног.

— Ох, бедный! — напугано его подхватила.

— Все—таки иногда ты похожа на девку! — проворчал юноша.

— Но как он здесь очутился? — робко подняла взгляд. — Где вы нашли его, мой господин? Никогда не видела в нашем городском пруду таких лотосов! И в этой усадьбе пруд давно высох…

Но он не ответил. Просто прошел мимо меня. И вышел.

— Приберись тут к утру! — проворчал.

— Хорошо, мой господин! — поклонилась в сторону выхода, хоть он уже не видел. А мало ли.

Вздохнув, посмотрела на одинокий гуцинь, роскошно лежавший среди небольшого очищенного места.

— И, кстати, — молодой господин внезапно возник за моею спиной, заставив меня вздрогнуть, — утром сходи, выпивки купи.

— Конечно, мой господин! — поклонилась низко—низко, не выпуская из руки полураздавленный цветок.

— И, кстати, если ты не хочешь, чтоб мой младший брат тебя случайно поимел. не ходи с волосами распущенными.

Сжалась напугано.

— Он не в духе нынче будет, может напиться. А ты так все—таки похожа на девушку.

Виновато голову опустила. волосы стекли по моим рукам.

А он… он внезапно сказал:

— Кстати, раз тебе нравится гуцинь, можешь иногда на нем играть, когда я буду отдыхать в своих покоях и у нас не будет гостей.

Упала перед ним на колени, ноги его обхватила.

— Спасибо, господин Вэй Мин!

— Но—но! — он смутился, сердито дернул полы верхних одежд. — Я не твой любовник, не лапай меня!

Смутившись, торопливо его выпустила, он брезгливо отступил.

— Если так хочешь цветов и обниманий — любовника себе найди. Бегай к нему по ночам. Но днем ты должна готовить, стирать…

— И сделать усадьбу чистой! — торопливо сказала я.

— Вот именно! — он отдернул полы верхнего одеяния и торопливо ушел.

Уже не такой величественный, а какой—то даже нервный.

Но гуцинь…

Я со влюбленною улыбкою посмотрела на гуцинь.

Дождись меня, любимый! Я отскоблю всю усадьбу до блеска, а потом тихой ночью приду к тебе, ласкать твои струны!

Никогда мне не доводилось видеть столь красивого инструмента. To есть, никогда не держала в руках я ничего кроме нашего старенького, отцовского гуциня. А тот испортился и треснул из—за того подонка с храма драконов Вэй!

Голову обхватила, мотнула сердито головой. Нет, не нужно вспоминать. Не нужно этого помнить, Ли Кин! Храм с улицы Зеленых драконов пусть останется в прошлом! Я больше никогда не переступлю его порога своей ногой! Разве что меня туда унесут мертвой!

Жалко было выбрасывать раздавленный маленький лотос, слишком изящный, какой—то неземной. Да и своим несчастьем он мне чем—то напомнил меня саму, от рождения ставшую несовершенной, не способную толком порадовать ни родителей, ни хотя бы одного из мужчин. Потому я нашла на кухне миску фарфоровую. еще от прежних хозяин, бережно отмыла, наполнила чистой водой и поставила белый лотос посреди стола. Когда буду возвращаться готовить, буду любоваться им. Он хотя бы мне настроение поднимет, такой маленький и такой изящный! И случайно подаренный мне пьяным молодым господином. Первые и единственный цветок, что мне удалось получить от мужчин. И ладно. получать цветы, пусть даже они через несколько мгновений погибнут — это восхитительно!

Храм моего возлюбленного творца прекрасной музыки я к утру отдраила до блеска. Сам гуцинь заботливо протерла потом еще, отмытою уже рукой.

Волосы, разумеется, собрала сразу, шпилькой основательно заткнула. Ён Ниан так и не возник. Ну да на улице из—за пожара было шумно, наверное, слонялся где—то за забором или смотрел со крыши за представлением. Да ну его!

Утром я поднялась с твердого пола. Обнаружила, что уснула с пыльною тряпкою под щекой. Мокрою. Теперь пылью попахивало и от меня.

У колодца обнаружился мрачный младший господин.

— Что поесть? — проворчал он.

Испуганно таз выронила. ноги свои окатила грязною водой. А вот Вэй Юан и от воды и от таза, и от тряпки мокрой и грязной умело откатился. Перекатился по земле. но ноги поднялся. Землю стряхнул невозмутимо. Напомнил:

— Так что поесть?

— Простите, я убирала комнату с гуцинем, заснула под утро. Но я еду сейчас приготовлю…

— Да, конечно, — он из мешка у пояса достал и кинул мне один серебряный. — На, купи новой провизии. А, брат просил еще побольше вина.

Согнулась.

— Слушаюсь, мой господин.

— Тренироваться будем к вечеру, — добавил он. — Мне надо покуда кое—что обдумать.

— Благодарю, мой господин! — снова согнулась.

И кинулась к кухне.

— Себя—то не забудь покормить! — донеслось мне вслед.

Заботливый он!

Остатков вчерашних закупок хватило на какой—то монастырский завтрак. Но младший господин съел свою порцию невозмутимо и просто ушел. Вэй Мин долго на меня бранился, что я толком еды не закупила, не заготовила. Я долго слушала его, согнувшись.