— Это… — глава стражи вконец уже смутился.

— Только, надеюсь, вы не верите в эти байки об объявившемся драконе?

— Да ни за что! Дитя я, что ли, малое?!

— А люди верят! — укоризненно сказал господин Чжан. — Люди ждут героя!

— А! — господин Син усмехнулся.

— Наивные! — хохотнул глава чиновников.

— Наивные! — поддакнул глава стражи.

Нервно рассмеялся.

На том и расстались.

«Только что ж я с парнем тем из борделя, пострадавшим, буду делать? — вздохнул господин Син, уходя. — Люди ж его, верно, уже считают героем. Девки все наверняка разболтали! Еще и этот пруд, будь он неладен! Вода—то девалась куда?..»

У здания городской управы его уже ждали пара сотен лучших солдат. Оружие блестит, спины ровные, глаза сердитые. Глаза горят.

«Чуят, что если что, то пытать уже придется кого—то из них!» — криво усмехнулся главный воин столицы. Ну, по обязанностям.

Да скомандовал:

— Отправляемся на улицу Зеленых драконов!

— Брать бордель? — радостно спросил кто—то.

Да пинок между ног получил. Лицо исказилось от муки, но выстоял в строю почти ровно, почти не дернулся.

— В проклятый дом, дурачина! Там, где хозяин повесился! Слышали о таком?

— Да! — полетело по рядам.

А глаза стали уже не слишком бодрые.

— Его нынче утром купили. А бордель «Голубого лотоса зари» ограбили ночью. Вам это что—нибудь говорит, дурни?!

— Никак нет! — грянуло дружное.

И даже смекалистый Эй Гуо, доложивший рано утром, сделал вид, что не понял ничего, при других. Не мешать же начальнику главному считать себя самым умным! Те, кто мешали, долго не живут.

— В общем, новых хозяев того дома подозреваю в краже сокровищ из борделя. Ну, что в том нищем заведении могли унести. Мы сейчас ворюг припугнем — и они подробности выложат. Значит, утварь и забор можно громить. Хозяев новых — побить можно. Слегка. Главное, сделайте грозный вид. Притворитесь, будто мы пришли убивать!

— Слушаюсь!!! — грянуло дружное из двухста глоток.

— Вперед! — рявкнул глава стражи, меч выхватив, поднял над головой.

И первым пошел вперед.

— Да, господин Син!!! — рявкнули за ним так громко и так яростно, что он невольно дрогнул.

А потом лишь ухмыльнулся.

«Вот не завидую я тем юнцам!»

И довольный пошел выполнять поручение господина Чжана. To есть, рабочие свои обязанности.

Проклятая усадьба почти с краю улицы Зеленых драконов, в стороне совсем от храма ограбленного, то есть, борделя «Голубого лотоса зари», встретила гул шагов запустением и буйной зарослью сорняков. Которую ровною дорогою стоптали четыреста две штуки ног, вместе с воротами. Которые Син злобным пинком распахнул. Они, жалобно скрипнув давно не смазанными засовами, упали за его спиной. А дальше сапоги грубые пошли месить трухлявое дерево в пыль и щепки.

Словом, появление главы стражи Шоу Шана и его бравого воинства в проклятую усадьбу получилось эпическое. Призракам злобным надлежало вторично сдохнуть от зависти к такому устрашению. Слугам — суетливо забегать.

Но слуги не забегали. Не пищали рабыни под взглядами похотливыми воинов. Мухи разве что гудели кое—где. Да лениво развалился на тщательно подметенном пороге — единственном подметенном месте во дворе и на крытой галерее — прекрасный юноша с веером.

«Бабочки как живые!» — восхитился невольно Син, большой любитель красоты. Красоты вообще.

Прекрасный юноша в нежно—сиреневых шелковых одеждах с вышитыми ирисами и лотосами лениво обмахнулся веером — и бабочки пестрой стаей поднялись в небо, затерялись в чистой голубизне и легких облаках, словно куски нежной пены или легкие голубиные перья разбросанных кое—где на небе.

«Живые!» — испугался глава стражи. Но лишь на миг.

Вспомнил о мерзких ворюгах. Взгляд опустил.

Тут, снова лениво обмахнувшись и грациозно, длинноволосый юноша — гриве таких густых волос любая девушка Шоу Шана бы обзавидовалась — взгляд перевел на воинов во дворе. Взглядом их окинул ленивым.

— Мерзкие воры! — грозно начал Син.

Юноша лишь небрежно веером взмахнул. Вдруг поднявшийся ветер поднял обрывки стоптанной травы, да в лицо главе воинов Шоу Шана смахнул, прямо в глаза! Мужчина, ругаясь, принялся отряхивать лицо, морщась от травяных кусков, подрезавших левый глаз. Покуда, моргая, взгляд поднял на юношу, лениво приподнявшегося, примерещился ему как будто зеленый ореол вокруг того. Мигнул и погас.

«Пить вчера надо было меньше! — подумал глава стражи с досадой. — И запытать поставщика того за вино!»

— Мерзкие… — начал было грозно он, злясь и на обокравших бордель, и на боль в глазу, что теперь едва ли не рыдает, как слабак, перед дерзким юношей.

— Младший брат! — оборвал его лениво новый хозяин проклятого дома. — К тебе пришли!

Из дома вышел второй юноша, еще более красивый, в одеждах шелковых, но весь в пылевых клоках с ног до головы. Разве что этот половину волос — от висков и со лба — собрал в узел на затылке, скрепил серебряной шпилькой.

«Но почему убирает тут? Сын наложницы, что ли? Или вообще рабыни?» — попытался как—то себе объяснить это странное зрелище глава стражи.

Второй юноша, куда более рослый и плечистый, серьезно воинов замерших две сотни оглядел, точнее, сколько виделось с первых рядов тел и голов.

«Вообще не дрогнул, мерзавец!»

— А, погодите! — бряцнул он.

И… вообще скрылся в затхлом доме!

— Хамы малолетние! — не выдержал господин Син, гаркнул так, что его воины дрогнули.

А красавчик в светло—сиреневых шелках лишь лениво качнул веером.

«Свинью» первым сделаю из него! — решил Син. — Самолично ему руки и ноги срублю и брошу в нужник, буду рядом стоять и смотреть, как он в чужом дерьме тонет и захлебывается!»

— Так, я готов вас выслушать, — на пороге за чокнутым модником появился сын рабыни, к поясу простому ножны с мечом пристегивая.

Вытянулся за старшим братом развалившимся, взглянул на воинов, взиравших на него с любопытством — кто видел его спереди — серьезно. Пыль лишь отчасти отряхнувший с одежды, оставивший белыми лохмами висеть с волос, но что—то в его голосе деловом некоторых стражей пугало. Что—то неуловимое.

— Это я хочу выслушать, почему вы обокрали бордель и заявились в Шоу Шан при свете дня, наглые морды! — проорал Син.

Морды недоуменно переглянулись.

— Он конченный хам! — скривился модник.

— Я так и не понял, чего он явился? — спокойно заметил младший.

— Вы двое обокрали бордель «Голубого лотоса зари»! — рявкнул глава стражи и воины его вытащили копья и мечи. — Вы поплатитесь за это, мерзкие малолетки…

— Брат, скажи…

— Нет, стой! — оборвал внезапно сын рабы сына законной госпожи.

— Что, ты и правда обокрал бордель? — старший аж сел. — Ты?!

— Да иди ты! — сорвался младший на крик.

— Нет, это ты иди! Иди к нормальным девкам! Что ты шляешься к этим отбросам? Подхватишь еще заразу какую—нибудь! Ты же не думаешь, что успешные и здоровые бабы стали бы покупать себе под усадьбу какой—то обветшалый храм?

— Он не обветшалый! — возмутился младший, но под взглядом его смутился. — Ну, не совсем. Крыша не протекает— и ладно.

— Значит, вы там были? — грозно спросил Син.

Захотелось ему от удовольствия потереть руки. Попались, юнцы!

— Я смотрел на него со стороны и огорчился, что никчемные и глупые местные люди испоганили такое великолепие! — нахмурился сын рабыни.

— Что?! — ахнул один из воинов второго ряда. — Ты как нас назвал?! Ты, мерзкая морда!

— Так, побейте их! — не выдержал спокойствия юных хамов уже и глава стражи. — А потом мы спросим, на что они ограбили бордель!

— Мы бордель не грабили!!! — внезапно модник встал в полный рост, глаза гневно сверкнули. — Вот больше делать великому мне нечего, кроме как обирать какое—то отребье и потаскух!

— Брат! — укоризненно начал сын рабыни.

— Заткнись! — рявкнул сык госпожи. — С тобой потом поговорю.

— Это ты заткнись! — проорал уже вконец разошедшийся Сик, которому надоело, что эти двое опять ссорятся, совсем его игнорируя. — Стража, схватите их! Избейте!