Я организовал встречу в одном из ресторанов, сняв отдельный кабинет, чтобы нам никто не мешал. На первый взгляд, все прошло вполне успешно, хотя мне сразу же показалось, что на фоне моей утонченно-изысканной мамы, всегда имевшей отличный вкус, Флор выглядит какой-то расфуфыренной, словно нацепившей на себя как можно больше ювелирных безделушек. Странно, что я не обращал на это внимание раньше. Впрочем, она всегда была неравнодушна к драгоценностям. Мы неспешно общались, и я впервые наблюдал девицу словно бы со стороны, как-то отстранённо. Трудно было сказать что-то конкретное, но именно рядом с Селестой я вдруг почувствовал во Флор что-то неуловимо-вульгарное, хотя, пожалуй, никак не смог бы это обосновать. Это как одежда от кутюр и ее подделка. Если не видеть их вместе и не приглядываться особо, разницу не всегда можно заметить. Девица, конечно же, осознавала, насколько важной для ее будущего может оказаться эта встреча, поэтому из кожи лезла вон, пытаясь произвести на возможную будущую свекровь самое лучшее впечатление. Она старательно демонстрировала свои достоинства, хотя, на мой взгляд, явно переигрывала, что можно было объяснить её волнением.

По окончании вечера мы завезли Флор к ней домой, а потом повернули в сторону Бельвиля. По дороге мама молчала, очевидно, обдумывая, как выразить мне свое мнение, но возле набережной Сены попросила остановиться. Мы вышли из машины, мама взяла меня под руку, и мы неторопливо двинулись вперед.

— Мой мальчик, — мягко обратилась она ко мне, остановившись у парапета и глядя на огни ночного города, отражающиеся в воде, — раз ты решил познакомить меня со своей девушкой, полагаю, что это не просто одна из твоих знакомых. Очевидно, ты имеешь на нее определенные виды и, возможно, даже строишь планы на будущее. Поэтому, как твоя мама, я позволю себе поделиться мыслями, которые возникли у меня после сегодняшней встречи.

В общем-то, это как раз и было именно то, чего я хотел услышать, поэтому я воскликнул:

— Конечно, мама! Твое мнение для меня очень важно.

— Хорошо, сынок. Конечно же, одна беседа не может дать полного представления о человеке, — осторожно начала она, — но все же первое впечатление у меня сложилось. Бесспорно, Флор — девица видная, яркая и модная, вполне сформировавшаяся, ее можно даже назвать красивой. Несомненно, она получила положенное воспитание и знакома с этикетом. Наверняка, у нее найдётся масса и других достоинств, раз ты обратил на нее внимание. Но, все же, Джори, я вынуждена сказать тебе, что она не та девушка, которую я мечтала бы видеть рядом с тобой, не та невестка, о которой мечтали бы мы с Гаэтаном.

Однако, не слишком-то приятно было слышать подобное даже от любимой мамы, хотя она, конечно же, не станет навязывать мне свое мнение. Словно безупречность моего вкуса ставилась под сомнение, хотя, конечно, я мог бы предполагать, что услышу что-то подобное.

— И что же тебе в ней не понравилось? — уточнил я. — Или что, по-твоему, должно быть у моей избранницы, чего нет у Флор?

— Я не увидела с ее стороны самого главного, Джори, — взяла меня за руку мама, грустно заглянув в глаза, — любви к тебе, того истинного уважения к тебе, как к будущему главе семьи, которое я всегда испытывала к твоему отцу, желания сделать тебя счастливым. Конечно, иногда семьи создаются по велению, скорее, разума, чем сердца, и лишь со временем приходят чувства — привязанность и даже любовь. Такие браки тоже нередко бывают счастливыми. Но мне показалось, что сердце у этой девушки эгоистичное и холодное, не знаю, сможет ли она по-настоящему полюбить кого-то в этой жизни. Да и в твоих глазах, когда ты смотришь на нее, я не заметила того особенного чувства, с которым смотрел и до сих пор смотрит на меня Гаэтан. Конечно, мы с отцом хотели бы, чтобы ты остепенился, порадовал нас внуками, но ведь это же на всю жизнь, а она у тебя еще впереди. Так есть ли вообще тебе какая-то необходимость именно сейчас и именно с Флор строить свою семью, ведь тебе только двадцать три года? Придет время, и ты непременно встретишь ту единственную, которую по-настоящему полюбишь, и которую мы с твоим отцом будем счастливы назвать своей невесткой. Конечно же, Джори, ты уже взрослый и сам вправе решать, как тебе жить, ты доказал, что можешь не зависеть от родителей, и я не сомневаюсь, что ты хорошенько подумаешь и сделаешь правильный выбор, — закончила она.

Я отвез маму домой, осознавая, что вместо того, чтобы разрешить мои сомнения, разговор с ней как раз наоборот увеличил их. Несомненно, во многом она была права, но не говорит ли в маме женская ревность, как нередко случается? Да и способен ли я сам полюбить кого-то так же сильно и преданно, как мои родители? Что-то я со своим эгоизмом сомневался в этом. И как же назвать тогда те чувства, которые я испытывал к Флор, как не влюбленность? Ведь ни одна девица прежде не задерживалась у меня так долго. Скорее всего, мама права, и мне не стоит торопиться, следует отложить пока этот вопрос — подсказывал мне рассудок, хотя дух противоречия и толкал на авантюру. В конце концов, это моя жизнь, и никто, кроме меня, не знает, что для меня лучше.

Тем не менее, я действительно решил еще раз все обдумать и внимательнее присмотреться к Флор. Просто оставить ее, отказаться от плотских утех, на которые она была неистощима, — я тогда еще не был готов. К тому же, мне не давал покоя последний оплот ее девственности. Уж если и без этого она умудрялась дать фору другим девицам, что же ждет того, кто, наконец, преодолеет это барьер? Бесспорно, у меня хватило бы умения довольно быстро добиться первенства и в этом вопросе. Но ведь тогда я вроде как действительно обязан на ней жениться. Словно Буриданов осел, сам себя не узнавая, я никак не мог на что-то решиться. Днем я задумывался о том, чтобы расстаться, но как только мы оказывались с ней в постели, то сомнения куда-то исчезали. А, когда остывала страсть, мне снова начинало казаться, что рядом с собой я хотел бы видеть совсем другую девушку — и внешне, и внутренне. Но вот настало время, когда ей, видимо, надоела моя нерешительность, и она дала понять, что мне пора окончательно определяться. То есть, мне фактически был выдвинут ультиматум. Терпеть не могу, когда на меня давят, но, тем не менее, нужно было решаться. Я взял сутки на раздумье, взвесил под бутылку коньяка все за и против, а потом махнул рукой на сомнения и, пока снова не передумал, заехал в ювелирный магазин и купил великолепное колечко с крупным бриллиантом и цветы, намереваясь сделать ей предложение по всем правилам.

В этот вечер Флор меня не ждала. Мы договаривались, что я приду к ней на следующий день, но я решил не терять время: раз уж принял решение, значит, хватит раздумывать. Постучав молоточком в ее дверь, я стал ждать. Мне подозрительно долго не открывали. Я постучал снова. Может, она устала и уснула? Но вот дверь скрипнула, чуть приоткрывшись, и я увидел удивленное лицо той, которую хотел было назвать своей невестой.

— Джори? Мы же не договаривались на сегодня. У меня даже прическа не в порядке, — вид у нее, и правда, был довольно растрепанный, а еще растерянный и явно встревоженный, глаза так и бегали.

— Ничего, это неважно, мне необходимо с тобой поговорить! — настойчиво ответил я.

— Нет, Джори, сейчас не могу, приходи завтра, — она даже попыталась захлопнуть передо мной дверь, но я не позволил. Ее поведение меня насторожило, что-то тут явно было нечисто. И тут я увидел за ее спиной на вешалке в прихожей модный мужской плащ, которого там быть никак не должно, и тут же все стало на свои места.

— У тебя сегодня гости? — презрительно уточнил я.

— Нет, я одна, но я очень занята, — на ее лице выступило несколько красных пятен, вот уж не думал, что такая, как она, может испытывать стыд. Разговаривать здесь было больше не о чем.

— Прощай, Флор! — я даже не обернулся на ее слабый, умоляющий протест.

Колечко я выбросил в Сену, цветы в урну, и, честно говоря, почти не переживал из-за того, что все так произошло. Наоборот, это послужило мне хорошим уроком на будущее, хотя и добавило мне жесткости и цинизма. Долгие годы после этого я не позволял себе терять голову из-за женщины, предпочитая устанавливать свои правила.