— Переворачивайся на спину! — крикнул Жермен.

И они поплыли на спине, уже не видя друг друга. Внезапно Жермен ударился головой об острую корягу и потерял сознание. Жюльетта вдруг увидела на себе ноги Жермена. Она быстро перевернулась и ухватила его за щиколотки. К счастью, вскоре их прибило к берегу в том месте, где начинался пологий луг. Девушка поднялась на ноги и вытащила Жермена на сушу, однако тут же, обессиленная, рухнула возле него. В эту секунду Жермен открыл глаза. Совсем рядом сверкнула ослепительная молния. Он всем телом прижался к Жюльетте, и больше они уже ничего не помнили. Можно ли вообразить объятия более невинные, чем эти?

Иные рассказывают, что оба они тут же и умерли. Однако, хотя они как бы и впали в небытие, история их, как вы увидите, на этом не кончается.

Гроза бушевала еще около часа. Некий фермер, находившийся в то время в коровнике на дальнем конце луга, вдруг заметил радугу. Правда, виднелась лишь часть ее, но удивило его то, что она была очень широкая и сияла совсем рядом. Фермер разглядывал ее очертания и вдруг прямо под радугой увидел два бездыханных тела: то были Жермен и Жюльетта, лежавшие в объятиях друг друга. Фермер бросился к ним сквозь пелену мелкого дождя, моросившего после бури, и изо всех сил принялся их тормошить, чтобы привести в чувство. Потом он потащил их, точно картонных марионеток, волоком по траве. Наконец Жермен и Жюльетта пришли в себя, встали и, уцепившись за фермера, побрели, с трудом переставляя ноги.

На ферме им постелили постели и уложили. Немало пришлось потрудиться, чтобы вернуть их к жизни. Жюльетту отец увез на другой же день. Ферма находилась в пяти километрах от Эгли (так назывался городок). Что же до Жермена, он две недели то и дело впадал в забытье. Семья отказалась ухаживать за ним. Нотариус сообщил Тароде, что Жермену, по всей вероятности, придется предстать перед судом за то, что он пытался совратить пятнадцатилетнюю девочку и потом бросил ее в воду. Жюльетта, по словам мэтра Ланда, якобы так и заявила.

Узнав о том, что ему грозит, Жермен не обратил на это никакого внимания. Фермер же готов был для Жермена на все. Он оставил его у себя, вместо того, чтобы отправить в больницу, а один из его друзей, живший в городке, дал ложные показания, будто во время грозы находился на другом берегу и сам видел, как Жермен прыгнул в воду на помощь девушке, которая, оступившись, упала в реку.

Словом, ложь и с той и с другой стороны. Едва оправившись, Жермен попросил разрешения остаться на ферме. Жюльетту родители отправили в Англию, где она провела пять лет. А вот об их дальнейшей истории людям почти ничего не известно.

Жермен со временем стал превосходным фермером. Получив свою долю отцовского наследства, он купил небольшую ферму в нижней Нормандии, близ Тиквиля. Там он целиком ушел в хозяйственные заботы, работал не покладая рук, ложился поздно, вставал до рассвета и спал тяжелым сном труженика.

Жюльетта, вернувшись из Англии, поступила в какую-то заводскую контору одного из парижских предместий. Она снимает скромную комнатку, где по вечерам еще занимается сверхурочной работой.

Ни Жермен, ни Жюльетта никогда не пытались увидеться. Напротив, оба они целиком погрузились в дела, как будто ничего больше знать не желают. Только далекие юношеские воспоминания еще согревают их души, хотя они и слывут какими-то странноватыми. Так и влачат они серое, однообразное существование, ища лишь полнейшего покоя, словно ничто в жизни не желают менять и хотят навеки остаться погруженными в то самое небытие, в котором они однажды соединились, ничего не сделав для того, чтобы свершилось чудо их нечаянной встречи. И никому не понять, откуда в них эта безграничная верность друг другу.

Всякий раз, как начинается гроза, оба они выходят из дома. Жермен уходит в поля, а Жюльетта бросает свою работу и отправляется бродить по улицам предместья. Именно эта их привычка и помогла мне отыскать обоих, ибо о них далеко расползлись тысячи слухов, дошедших и до Эгли. Так и уходят они сквозь дождь и вспышки молний. И им довелось узнать, что есть молнии, из конца в конец прорезающие небо, есть другие, расщепленные, и есть еще шаровые, залетающие в окна. А иные молнии похожи на ангелов.

Люди поговаривают, что когда-нибудь они не вернутся со своих странных прогулок. Они же сами свято верят, что наступит день и их вместе поразит последняя молния, которая падет на них с неба или вспыхнет в глубине их сердец, как в тот миг, да, совсем как в тот миг, когда однажды они упали под радугой. И тогда правда наконец восторжествует.

Жорж Коньо — не профессиональный писатель. Всего лишь раз в жизни пришлось ему обратиться к художественной прозе. Тем не менее выпущенный им в 1947 году сборник рассказов «Побег» вполне органично вошел в историю французской литературы, посвященной второй мировой войне.

В характерах борцов против фашизма, созданных Коньо, доминирует черта, в высшей степени присущая и ему самому, — непоколебимая стойкость, безоглядная убежденность в своих идеалах. Эта черта определила характер всей жизни Ж. Коньо и ту роль, которую он сыграл во французском коммунистическом движении.

Член ЦК ФКП (1936–1944), редактор газеты «Юманите» (1937–1949), депутат Национального собрания (1946–1958), сенатор (с 1959 г.) — вот лишь основные этапы политической деятельности Жоржа Коньо.

Видный философ-марксист, автор работ по истории философии, истории религии и теории коммунистического движения, Коньо много сделал для развития общественной мысли во Франции. Именно он совместно с П. Ланжевеном, выдающимся ученым-физиком и борцом за демократию, организовал издание журнала «Пансе», одного из наиболее прогрессивных печатных органов в современной Франции.

Свое писательское дарование Коньо также поставил на службу тому делу, которому отдал всю жизнь. Узник фашистского концлагеря, он своими глазами видел измученных, голодных людей, заполнявших темные и грязные бараки, видел колючую проволоку и нацеленные с вышек пулеметы фашистских тюремщиков, видел заложников, которых выводили на расстрел чуть ли не каждый день. Но он видел и другое — человеческую солидарность заключенных, готовых в любую минуту поддержать слабого, протестовать против произвола лагерного начальства, даже рискуя своей жизнью; видел людей, в тяжелейших условиях сохранивших силу духа, честность и щедрость сердца; видел коммунистов — организаторов лагерного подполья, сплотивших вокруг себя всех, кто имел силы, бороться с фашистами. Таким коммунистом был и сам Коньо, руководивший побегом из концлагеря группы, товарищей летом 1942 года.

Персонажей своих рассказов, их взаимоотношения, их судьбы — все это в большинстве случаев Коньо взял прямо из действительности. Сборник «Побег» — это сборник рассказов о подлинных эпизодах лагерной жизни, свидетельство очевидца и участника описываемых событий.

Сила Коньо-повествователя — в непритязательной простоте изложения. Автор не стремится к эффектным ракурсам в обрисовке персонажей, к резким поворотам сюжета, к сложной композиции. Он как бы заставляет говорить саму жизнь. Это стремление к достоверности, стремление превратить свои рассказы — даже в тех случаях, когда в них есть элемент вымысла и художественной драматизации, — в документ, свидетельствующий о мужестве тех, кто перед лицом смерти и страданий не поступился ни каплей человеческого достоинства, составляет одно из наиболее привлекательных качеств прозы. Жоржа Коньо.