Жермен словно упал с небес на землю.

— Я не прошу у вас объяснений. Моя дочь просто смеется над вами. Она ни в чем не повинна, но мне противны все эти разговоры. Люди в один голос утверждают, что вы с дурацкой настойчивостью преследуете Жюльетту. Грех невелик, потому и расплата будет легкая. Я разговаривал с вашим отцом. Он согласен с тем, чтобы вы сегодня же покинули нашу контору и перешли к моему коллеге и другу, практикующему в Верхней Вьенне. Выбора у вас нет. Месье Тароде обещал мне, что выставит вас из дома, если вы откажетесь. Вот ваше жалованье за последние три недели. Потрудитесь пересчитать.

Жермен пересчитал. И бросил взгляд в окно. В эту секунду по тротуару проходила Жюльетта. Она взглянула на него и, как всегда, улыбнулась. Но это ничего не означало. Она была тут ни при чем, и ее ничуть не интересовало, здесь Жермен или где-то в другом месте. Жермен положил деньги в карман и поблагодарил мэтра Ланда.

— Через два дня вы получите письмо от моего коллеги, который даст вам необходимые указания. Я только что звонил ему по телефону.

«Верхняя Вьенна, — думал Жермен, — интересно, что там за места?» Он вышел из кабинета, прошел по коридору и толкнул дверь на улицу. Верхняя часть улицы была совершенно пустынна, тогда как внизу, возле большой площади, группами стояли люди и что-то обсуждали. Жермен предпочел подняться вверх: после того, что произошло, он не слишком спешил вновь очутиться в лоне семьи. Он миновал жандармерию и решил идти дальше по дороге.

Проходя мимо изгороди, он подобрал какую-то палку, затем увидел валявшийся в канаве старый кофейник и принялся подбрасывать его кверху и ловить концом палки так, чтобы каждый раз он падал на нее другим боком. Вскоре Жермен пустил в ход еще пару бутылок, которые нашел среди мусора, благо мусора на этой городской окраине хватало. Потом он свернул влево и по безлюдной дороге дошел до самого леса. Он думал, что в тот день не встретит Жюльетту. Впрочем, встретит или нет, было ему все равно, — просто он порадовался бы еще раз ее улыбке, которая значила для него не больше, чем васильки или цикорий, растущие у дороги. Знак дружеского участия, не таящий в себе особого смысла, всегда приятен.

А Жюльетта тем временем направилась к жандармерии. Она приходилась крестной малышу одного из жандармов, семье которого Ланды покровительствовали еще с давних времен (один из предков этого малыша служил егерем у деда мэтра Ланда). В тот день Жюльетта разыгрывала из себя даму. Однако, заметив человека, подбрасывающего концом палки кофейник, она заинтересовалась этим зрелищем и, не удержавшись, пошла следом за ним. Она не узнала Жермена, так далек он был от ее мыслей. Человек шел очень медленно, время от времени останавливался и усложнял свои упражнения, а когда он свернул на дорогу, ведущую к лесу, Жюльетта уже была как в плену. Человек между тем водрузил на палку весьма хрупкое сооружение из двух бутылок и легко нес его над зреющими хлебами. И то, что выглядит смешным и жалким на сцене мюзик-холла, вдруг обрело свежесть и новизну в исполнении незнакомца, проделывавшего сложнейшие трюки среди пустынных полей просто так, ни для чего. Жюльетта все ждала, что сооружение его вот-вот развалится, но ни один из предметов не падал.

Лес действительно оказался совсем рядом. Большим клином он вдавался в равнину. Клин этот пересекала широкая аллея, что вела прямо к реке. «Вернуться я могу берегом», — подумала Жюльетта. В самом деле, путь этот был не такой уж длинный.

Войдя в лес, Жермен прекратил свои упражнения. Он бросил бутылки, кофейник и даже палку. Остановившись, Жюльетта смотрела, как его силуэт мало-помалу растворяется в глубине широкой аллеи. Вот тут она и подумала, уж не Жермен ли это. Она знала, что в тот день он должен покинуть контору. И хотя Жюльетта не придавала этому никакого значения, ей вдруг захотелось перекинуться с молодым человеком несколькими словами и посмеяться над тем, как он будет удивлен, неожиданно встретив ее. Если только это действительно он… Пари, которое она сама с собой заключила, увлекало ее тем более, что ей до смерти хотелось узнать, кто же он, этот жонглер. Да и других дел у нее сегодня не было. И она побежала по аллее.

Когда живешь в городе, иной раз вовсе не замечаешь, какая стоит погода, пока дождь вдруг не спутает все твои карты. Этим летом по ночам часто бывали сильные грозы. Но днем светило солнце, и о грозе тут же забывали. В этот послеполуденный час ни Жермен, ни Жюльетта не обратили внимания на то, что тучи в необычное время все больше заволакивают небо. Жюльетта находилась в двадцати шагах позади Жермена, которого она теперь, когда полыхнула первая молния, безошибочно узнала. И почти тотчас на лес с оглушительным шумом обрушился поток воды.

Все вокруг переменилось. Жермен вдруг резко обернулся, и Жюльетта бросилась к нему. Конечно же, они должны были встретиться, куда бы они ни шли, какая бы ни стояла погода, хоть и не было между ними никакой любви, никаких чувств — ничего. Сквозь пелену дождя Жюльетта ласково улыбнулась ему. В ответ Жермен лишь положил руку ей на плечо.

— Что вы тут делаете? Идемте, надо побыстрее куда-нибудь спрятаться.

Он потянул ее за собой. Они побежали под проливным дождем, мгновенно вымокнув до нитки.

— Река здесь совсем рядом, — произнес Жермен, переведя дух. — А прямо на берегу стоят две-три рыбацких хижины.

Лес кончался на вершине холма, спускавшегося к реке, Жюльетта и Жермен быстро добежали до конца аллеи. Аллея же упиралась в дорогу. Чтобы добраться до реки, нужно было свернуть на борозду, разделявшую два поля. Еще сотня шагов — и начинался луг, сбегавший к невысокому, не больше метра, обрыву — как раз под ним вдоль реки вилась тропинка.

Выйдя из леса, Жермен и Жюльетта на мгновение замерли, остановленные порывом ветра, плеснувшим в лицо им ушаты воды. Своею косой Жюльетта больно хлестнула Жермена по щеке. И тут же они услышали, как позади них, в лесу, молния расщепила дерево. Раскаты грома раздавались почти непрестанно.

— Ну и гроза! — промолвил Жермен.

Жюльетта схватила его за руку. Он обнял ее. Легкое платьице так плотно облегало тело Жюльетты, что казалось, будто платья на ней вовсе нет.

Они прошли по борозде, пересекли луг. Жюльетта не произнесла ни слова. Когда они добрались до обрыва, она высвободилась из объятий Жермена и улыбнулась ему.

В эту секунду ветер подул с такой силой, что едва не оторвал их от земли. Ослепительная молния сверкнула совсем рядом. И они единым рывком спрыгнули с обрыва.

Они не знали, что от частых гроз, бушевавших на прошлой неделе, вода в реке сильно поднялась, и сразу очутились в ней по пояс. Все было бы ничего, если бы дно не оказалось таким скользким. Но оно тут же ушло у них из-под ног, и их, точно перышки, понесло на середину реки.

Они поплыли, даже не сообразив еще, что произошло. Они думали только о том, чтобы держаться рядом. Дождь и ослепительные молнии мешали видеть берег. Уцепиться за торчавший из воды куст они не успели. И тотчас очутились посреди необъятного, как им показалось, водного пространства.

Однако, несмотря на водовороты и изрядные волны, на реке было все-таки довольно спокойно, словно гроза обрушилась лишь на землю и на то, что произрастало из нее. Жермену удалось наконец прижаться плечом к плечу Жюльетты.

— Ну, как, держитесь? — спросил он ее.

— Стараюсь. А ты?

«Ты?» Разумеется, она произнесла это просто так. Но вот она повернула к нему лицо. И Жермен увидел сияющие и восторженные, карие лучистые глаза. Он повторил: «Ты».

Однако ничего от этого не изменилось, словно ничего и не было сказано. Были просто Жермен и Жюльетта, продрогшие и слившиеся с этим мутным потоком; они чувствовали, как бьются рядом их сердца, но сердца эти были пусты. «Что с нами будет?» — подумал Жермен.

Выбраться из воды оказалось труднее, чем они предполагали. Неожиданно они наткнулись на колючую проволоку и поцарапали себе лица, а Жюльетта, к тому же, запуталась в проволоке волосами. Целых десять минут Жермен помогал ей высвободиться. Когда же наконец ему это удалось, оба начали терять дыхание, ибо все это время им приходилось еще бороться с сильным течением.