Итак, когда архиепископы с подчиненными им епископами расселись согласно своему чину, король Генрих бросился на землю, был поднят епископом Виллигизом, в чьем диоцезе проходил собор, и обратился ко всем присутствующим с такой речью: «Господа и отцы, которые пришли сюда, призванные моим ничтожеством! Открою вам, ради какого дела вы призваны, и умоляю о вашей милости и содействии в деле, в котором помогает мне Божья милость, ради любви ее. Ибо не имея надежды обрести потомка, избрал я Христа своим наследником. С разрешения моего епископа я давно хотел основать в Бамберге епископство и решил наконец осуществить это желание. Из-за этого я и беспокою ныне ваше светлейшее благочестие, чтобы отсутствие того, кто хотел получить от меня то, что я не могу ему уступить, не смогло помешать исполнению моего намерения. Вот посох, символ взаимной договоренности, свидетельствующий, что бежал он не ради Бога, но от досады из-за неполучения сана. Да возмутятся сердца всех присутствующих тем, что он путем гнусного посольства дерзает препятствовать выгоде святой матери церкви. Всему этому поможет щедрая любезность присутствующей здесь супруги моей и единственного брата моего и сонаследника; оба они отлично знают, что я готов дать им за это угодное возмещение. Если же епископ соизволит прийти и исполнить обещанное, я готов дать ему все, что вам покажется наилучшим».

Тогда поднялся Беренгар, капеллан Генриха, епископа Вюрцбургского, говоря, что епископ его не пришел из-за страха перед королем и что он никогда не одобрит какого-либо ущерба для церкви, вверенной ему Богом; он умолял всех присутствующих ради любви Христовой не допустить, что подобное произошло в его отсутствие и стало для них примером на будущее. Там также громким голосом были зачитаны привилегии его церкви. Всякий раз, как король замечал, что чаша весов между ними в принятии судебного решения колеблется, тут же смиренно падал ниц. Наконец, когда архиепископ Виллигиз предложил суду еще раз обдумать, как следует поступить в этом деле, Тагино первым ответил: «Справедливое желание и просьбу короля можно законно исполнить с согласия всех вас». Когда все присутствующие одобрили его речь, славный король вручил Эберхарду⁶, своему канцлеру, пастырский посох, а названный архиепископ Виллигиз посвятил его в тот же день. После этого епископ Генрих с помощью архиепископа Хериберта приобрел милость короля и угодное ему возмещение.^c

^dИтак, король учредил это епископство в честь апостолов св. Георгия и св. Петра и весьма богато одарил это место множеством поместий и всякого рода украшениями, как то видно в настоящее время. Построив также в южной части города монастырь в честь святого первомученика Стефана по уставу каноников, а с другой стороны, то есть с северной, основав другой монастырь в честь св. архангела Михаила и св. Бенедикта по монашескому уставу, он решил воздвигнуть для себя и своего города, основанного на камне апостольской твёрдости, укреплённого и украшенного стенами и бастионами заслуг святого Георгия и прочих святых, башню прочности в лице Стефана против возбудителей порочных волнений, и престол против охлаждающих дуновений того, который на севере, откуда открывается всякое зло⁷, и приготовил в этой ангельской крепости⁸ надёжное убежище, чтобы над ним, ограждённым оружием справедливости справа и слева, не в состоянии был возобладать никакой [враг]. К другим святым местам по всей территории королевства он также проявил щедрость своей благотворительности: одни, разрушенные места, он восстановил в заведомо лучшем виде, а другим, которым не хватало средств, прибавил доходов.^d

^cКороль отпраздновал Пасху⁹ в Регенсбурге, где к нему пришли послы от лютичей, а также жителей большого города Волина¹⁰ и князя Яромира, и сообщили, что Болеслав замышляет против него большое зло, а их склоняет к его исполнению словами и деньгами. Они также сказали ему, что если он и дальше будет держать его в мире и милости, то не сможет рассчитывать на их верную службу. Король внимательно обсудил это со своими князьями и, получив от них разные советы, согласился с их враждебной волей и отправил туда маркграфа Германа¹¹, зятя Болеслава, чтобы разорвать заключенный договор. Узнав об этом посольстве от посредников, Болеслав дурно принял названного графа, хотя прежде приглашал его к себе; выслушав его сказ, он оправдывался довольно многословно: «Пусть, -говорит, - Христос, свидетель всего, знает, что все, что я сделаю, я сделаю вопреки своей воле». После этого, собрав войско, он опустошил округ, носящий название Мёкерн¹² и расположенный близ Магдебурга, и разорвал своей жестокостью братство, ранее заключенное им во Христе с жителями Магдебурга. Придя затем к городу под названием Цербст¹³, он, победив горожан жестокими угрозами и льстивыми посулами, увел их с собой. Саксонские князья, узнав обо всем этом, собрались слишком поздно и преследовали его слишком медленно. Их предводителем был архиепископ Тагино, который заранее знал об этом, но слишком легкомысленно вел дело. Когда пришли к месту под названием Ютербог¹⁴, более мудрым показалось, что неразумно преследовать врагов с таким малым войском, а потому вернулись назад.

Болеслав же опять захватил Лаузиц, Copay¹⁵ и Сельпули. Спустя малое время злобный тесть осадил город Бауцен, укрепленный гарнизоном графа Германа. Отправив своих послов, он потребовал от горожан сдать ему город и самих себя без всякого сопротивления и не надеяться на помощь своего господина. Когда было заключено семидневное перемирие, Болеслав стал готовиться к штурму, а горожане через послов смиренно просили помощи у своего господина и знати королевства, говоря, что в течение еще 7 дней они смогут сопротивляться врагу. Маркграф Герман пришел в Магдебург и, обратившись к приору Вальтарду, через послов вызвал туда по одному всех князей, жалуясь на то, что они слишком медлят; своих воинов он между тем воодушевил через послов. [Горожане] же, сильно страдая от постоянных атак славян, долго и мужественно им сопротивлялись; но увидев, что некоторые из союзников колеблются, а господин так и не пришел, чтобы их освободить, они добились у Болеслава разрешения уйти со всем, чем они владели, передали ему город и печальные вернулись в отечество¹⁶.^c

^eКороль, услышав об этом, расстроился и призвал своих не оставить это безнаказанным, но за такого рода аффектом - не знаю уж по какой причине - не последовало никакого эффекта.

1 июня умер граф Герман, брат епископа Арнульфа.

21 июля умерла Гизела¹⁷, почтенная дама, мать короля, и была погребена в Регенсбурге.^e