7 июня 1928 3. «Проходи своей дорогой…» Проходи своей дорогой и скрывайся в ночь, ведь народу встретишь много — промелькнут, и прочь… Я иду, шагов не слышу, не гляжу кругом, пусть садится день за крышу — не грущу о нем. Были тысячи прохожих в долгой череде, только не было похожих на тебя — нигде. 1928 4. «Есть темный грот в лесной глуби…»[46] Есть темный грот в лесной глуби, куда не все смогли б добраться; и если любишь, то люби, но не проси меня остаться. Бывает слишком не понять ни лиц чужих, ни впечатлений, как будто нужно убежать от человеческих селений. Пусти меня. Я отойду от грубого людского гама затем, что я люблю звезду и песню рыцаря Вольфрама. 1927 5. «Луна — сегодня вечером рано…» Луна — сегодня вечером рано (сегодня я все, что хочу, смогу) на небо, на синюю твою поляну, как только выйдешь, я прибегу! Рядом с тобою, на тихом поле, где звезды выросли — камыши, будет все меньше, все меньше боли в кувшинке белой земной души. 1927 6. «На дне глубоких призрачных озер…» На дне глубоких призрачных озер, горящих блеском звездного пожара, мой город Китеж спрятан с давних пор. Я там живу. И я тебе не пара. Ты не поймешь: ведь это не дворцы тебе знакомой южной Атлантиды; издревле вдохновенные отцы туда скрывались от мирской обиды. Там поднялись высоко купола, и звон колоколов летит, играя, и ангельского светлого крыла ложится отблеск от конца до края. Там голоса людей звенят мечтой и светятся глаза бессловной песней, и нету жизни, радостнее той, и нету в мире стороны чудесней. Ты смотришь на меня, — а я стою, где ветер на воде играет тенью, и ухожу в холодную струю, к тебе недостижимому владенью. И песнями призывными тебе, пришедшему от чуждых мне скитаний, нельзя переменить в моей судьбе старинных чар и золотых преданий. 1926 7. «Ты пришел и постучался в дверь…» Ты пришел и постучался в дверь, в домик мой, стоявший на пути. Я открыла. Что же делать мне теперь, если ты готовишься уйти? Ты забрел случайно; ты не знал, кто с приветом выйдет на крыльцо. Улыбнулся на прощанье, и пропал. — Мне твое запомнилось лицо. 1925 8. «Когда в открытое окно…»[47] Когда в открытое окно вечерних улиц шум влетает бывает грустно и темно, — но сердце что-то ждет и знает. Его не трогает испуг от грубого людского тона и повторяющийся звук испорченного граммофона. Оно задумалось и ждет, и в темноте своей таится, и оттого еще живет, что верит: песня повторится, и позже, вдруг, затихнет все, и будет лишь звучать красиво «сон» кавалера des Grieux взамен трактирного мотива. 1928 9. «Красный колпак с зеленым…»[48] Красный колпак с зеленым, к плечу бубенчик приник, и глупым таким фасоном топорщится воротник. Кукла ты, статуэтка, отодвинут, чтоб не мешать, я только редко-редко должна тебя вспоминать. Потому что, хоть твои губы искривились зло и молчат. Мне ничто так не будет любо, как твой игрушечный взгляд! 1926 10. «Есть остров в океане. Ни коралл…» Есть остров в океане. Ни коралл, ни жемчуга его не украшают. На голых гранях почерневших скал растений корни молча умирают. Там в полдень не проходят облака, чтоб освежить каленый камень тенью. и Божья вездесущая рука не трогает опального владенья. Есть в океане памяти моей погибший мир. В нем нет дневного света. Он Атлантиды царственной мрачней, певучими преданьями одетой. Туда летят развенчанные сны. забытые осенними ночами. Там мертвый лоб желтеющей луны туманы кроют мокрыми плащами. вернуться Вольфрам: a reference to Richard Wagner's Tannhauser. вернуться Des Grieux: hero of the novel Histoire du Chevalier Des Grieitx et de Minton Lescaut 1731, by abbot Antoine Francois Provost (1697–1763). The opera Maiton (1884) by Jules Massenet (1842–1912) is based on a part of this novel. вернуться The manuscript, dated 11 December, bears no dedication. Eva: Eva Doyle, a friend from Pomona College, Claremont. Poems 39 and 225 are also dedicated to her. |
