Ночью 28 октября 1977 г. 447. «В деревенской церковке темно…»[209] В деревенской церковке темно, холодно, запущено, бедно. Ни одна не теплится свеча, и колокола давно молчат. Сквозь оконца пестрого узор только месяц светит до сих пор В уголках заброшенного храма не один уже десяток лет не витает запах фимиама, и молящихся, конечно, нет. Только, если приоткроешь двери, ты услышишь у налоя, верно, кто-то тихо плачет на духу, и давнишние молитвы реют где-то там, под куполом, вверху. 1 декабря 1977 г. 448. «Женщина в больнице умирала…» Женщина в больнице умирала. Попрощаться не пришел никто. Эхо похоронного хорала под осенним небом проплывало. 1 декабря 1977 г. 449. «Полощатся деревья на ветру…» Полощатся деревья на ветру, и только тихо здесь на дне, в овраге. Растрепанные облака, как флаги, пестреют и белеют ввечеру. Июль? август? 1978 г. 450. Heard the Owl Call My Name («Сияет звездной ночью высота…»)[210] Сияет звездной ночью высота, сияет на гранитном склоне голом, по очертаньям горного хребта туман метет прозрачнейшим подолом. И слышу я: меня зовет сова — по древнему индейскому поверью — теперь мне больше ни к чему слова — я подошла к последнему преддверью! 24 ноября 1978 г. 451. «Кружевные фонтаны били…» Кружевные фонтаны били у серебряного дворца, голубые стрекозы плыли мимо мраморного крыльца; тихо тренькали мандолины за колоннами галерей, аромат цветущей долины наполнял изгибы аллей. Но сновали серые тени, завернувшиеся в плащи, у парадной белой ступени направляли свои пращи. Закончились дни веселий, и не стало невинных тех. И никто в полумраке келий не замолит смертельный грех. В ночь на 12 декабря 1978 г. 452. Вскоре Поставят крест, пропоют «Аминь» и заторопятся прочь. А вечер будет беззвездно-синь, и вскоре наступит ночь. И больше птицы не будут петь в березе, что у ворот. И все мне будет казаться впредь как будто наоборот. Я буду где-то лететь вверху, забыв земные пути, и Господа Бога, на духу, буду молить: «Прости!» В ночь на 14 января 1979 г. 453. На смерть друга[211] Гале (Ивановой) Гороховой Никогда не пройдет обида… Днем и ночью, ночью и днем, каждый день по тебе панихида в незабывшем сердце моем. Ты ушла отсюда… куда же? Вся земля подернулась тьмой. Ты ведь часть моей жизни… даже ты частица меня самой! Разве лучше райские розы, что вокруг тебя — навсегда — белостволой твоей березы в старом садике, у пруда? Ветер ветви треплет, как перья, в предосенней вечерней мгле. Что же делать буду теперь я на холодной моей земле? 21 июля 1979 г. 454. Память Долго брели мимо чуждых становищ, кров находили в чужом шалаше, много в пути растеряли сокровищ, только одно сохранили в душе. Вот, посадили горчичное семя в нас приютившей далекой стране, даже за это короткое время первый росток появился к весне. Если ж теперь вспоминаем при встрече прошлые горькие наши пути, Боже, прости нам тоску человечью, память жестокую нашу прости! В ночь на 3 февраля 1980 г. 455. «Ветер, ветер, печаль развей…»[212] Ветер, ветер, печаль развей… В городе Козельске было сорок церквей, а теперь все, что есть, — шесть. В одной еще можно молиться, стоять, забиты, забыты другие пять. Давно в дверях не стоит толпа, давно к дверям заросла тропа. А в Оптиной Пустыни кирпичи разбросанные лежат, нигде не горит ни одной свечи, и колокола молчат — молчат, потому что разнесены по дальним концам большой страны, и древних икон потерялся след — там, где были, их больше нет. Только один в лесу стоит брошенный, старый, намоленный скит. И расцветают, как прежде, весной цветы за разбитой церковной стеной. вернуться Налой: a colloquial obsolete form of «аналой». вернуться With a notation in the manuscript: «NB. This is the title of a book published in 1977, either in Canada or USA, надо было бы это как-то «отметить», «n'est pas?» The title is taken from the novel of a contemporary Canadian writer Margaret Craven I Heard the Owl Cal My Name, Toronto, 1967. According to an ancient Indian belief, an owl calls the name of a person about to die. вернуться For Галя (Иванова) Горохова see note on poem 17. вернуться Published in the almanac Pcrekrestki (Philadelphia), no. 5, 1981, p. 37. Козельск: the city of Kozel'sk, Kaluga Region; many of its ancient churches built in the 17th-19th centuries were destroyed after the Russian revolution. Оптина Пустыня: Optina-Vvedenskaia-Makarieva Hermitage with Optina-Troitskii Monastery nearby, founded in the 15th century. |
