Доминирующей формой кооперативов в межвоенный период были сельские потребительские и сбытовые товарищества, поскольку, сплачивая крестьян и представляя их интересы на рынке, они помогали успешно решать главную проблему сельских производителей: несоответствие между низкими ценами на сельскохозяйственную продукцию и высокими — на промышленные товары. Наибольших успехов добились кооперативы Маслосоюза, не только господствовавшие на запад но украинском рынке, но и освоившие часть польского.
Статистика показывает быстрый рост сети кооперативов. Если в 1921 г. в Восточной Галичине насчитывалось около 580 украинских кооперативов, то в 1928 г. их численность возросла до 2500; к 1939 г. их было уже около 4 тыс. Накануне второй мировой войны они объединяли около 700 тыс. пайщиков и обеспечивали работой 15 тыс. украинцев. При этом 90 % кооперативов сосредоточивалось в Восточной Галичине; на Волыни, в Полесье и Холмщине украинцев заставляли вступать в польские кооперативные ассоциации. Тем не менее на каждого украинца приходилось вдвое больше кооперативов, чем на каждого поляка,— несмотря на то что последние опирались на поддержку государства.
И все же украинские кооперативы сталкивались с серьезными проблемами. Польские правительственные чиновники, обеспокоенные их бурным ростом, делали все, чтобы помешать дальнейшему развитию украинской кооперации. Тактика поляков сводилась к целой серии бюрократических зацепок и придирок: от постоянных подозрений в неправильном составлении отчетности до обвинений в нарушении правил строительства и несоблюдении норм гигиены. Несмотря на свою многочисленность и высокий уровень организации, украинские кооперативы все же уступали польским по экономическим показателям, не имели таких капиталов, а это серьезно ограничивало их хозяйственное влияние. И все же, невзирая на эти трудности, кооперативное движение ускоряло процесс социальной мобилизации и национальной интеграции украинцев Галичины, отражая их стремление и способность самостоятельно управляться со своими делами.
Образование. Вполне понятно, что сфера образования была болевой точкой в украинско-польских отношениях. Украинцы видели в образовании не только путь к повышению культурного уровня, но и средство воспитания национального самосознания. Поляки в свою очередь считали, что система просвещения должна воспитывать национальные меньшинства в духе лояльности польскому государству. Поляки развивали в основном систему начального образования, особенно в таких отсталых районах, как Волынь, Полесье и Холмщина; к 1930-м годам неграмотность на украинских территориях Польши уменьшилась до 28 % (на Волыни ее уровень оставался более высоким). Одновременно систематически закрывались украиноязычные школы (обычно под предлогом переведения их в разряд двуязычных), большинство которых были основаны еще при австрийцах. Из более чем 2400 украинских начальных школ, действовавших в Восточной Галичине в 1912 г., в 1937 г. оставалось только 352. На Волыни за тот же период количество украинских школ уменьшилось с 440 до восьми. В области среднего образования ситуация складывалась не менее печальная: в 1931 г. одна польская гимназия приходилась на 16 тыс. человек, а одна украинская — на 230 тыс.
Ощутимой была дискриминация украинцев и на уровне высшего образования. Правительство так и не выполнило своего обещания открыть украинский университет, мало того, оно всячески препятствовало украинцам в получении университетского образования. В ответ украинцы без разрешения властей создали в 1920 г. во Львове «подпольный» университет. Он предлагал своим слушателям довольно широкий набор импровизированных курсов, которые приходилось осваивать в условиях конспирации. В пору своего расцвета этот университет состоял из трех факультетов и 15 кафедр, в нем сотрудничали 54 преподавателя и учились около 1500 студентов. После 1925 г., когда власти разогнали университет, его студенты разъехались продолжать образование за границу, в основном в Чехословакию. Дискриминационная политика в области образования давала абсолютно определенные результаты: многие образованные украинцы проникались воинственными антипольскими настроениями и пополняли ряды антиправительственной оппозиции.
Запросы украинцев в области среднего образования старалось удовлетворить просветительское общество «Рідна школа», которое к 1938 г. основало около 40 гимназий, лицеев и профессиональных школ. Средства на свою деятельность общество черпало из членских взносов (количество его членов увеличилось с 5 тыс. в 1914 г. до более чем 100 тыс. в 1938), а также из пожертвований эмигрантов из Соединенных Штатов и Канады. Культурные интересы более широкого плана оставались главной заботой почитаемого всеми общества «Просвіта» — «матери» всех западноукраинских общественных организаций. В 1939 г. оно насчитывало свыше 360 тыс. членов. «Просвіта» наладила деятельность широкой сети читален, публиковала учебные пособия, создавала детские сады, организовывала самые разнообразные курсы.
Способность галичан к организации подобным же образом проявилась и в иных сферах. Продолжали работать различные молодежные организации довоенной поры, такие как действовавшие на селе «Сокіл» и <Луг» (старое название — «Січ»). Развернулась деятельность и более поздних организаций, например, основанного в 1911 г. «Пласту», объединявшего детей городской интеллигенции и готовившего их к тому, чтобы занять ключевые позиции в общественной жизни. Обвинив «Пласт» в распространении национализма, правительство запретило его деятельность.
Большим достижением межвоенной эпохи было развитие женского движения. «Союз українок», созданный в 1920 г., ставил своей задачей воспитание новой, культурно развитой, национально сознательной современной женщины, занимающей в обществе достойное положение. В 1930-е годы в нем насчитывалось свыше 45 тыс. украинок. Благодаря умелому руководству своего председателя, депутата сейма Милены Рудницкой, он развернул широкую благотворительную и культурно-просветительную деятельность, а также наладил связи с международными феминистскими организациями.
Церковь. Греко-католическая церковь, без сомнения, была крупнейшей, богатейшей и влиятельнейшей организацией западных украинцев. Однако роль, которую она играла в галицком обществе, претерпела существенные изменения. В отличие от XIX в., когда греко-католическая церковь была единственной организацией западных украинцев, в межвоенный период она стала одной из многих (хотя и наибольшей) и, таким образом, уже не могла рассчитывать на безусловный авторитет у всех без исключения галицких украинцев.
В конце 1930-х годов церковь насчитывала около 4 млн прихожан и около 3 тыс. парафий. В ее владении находилась также сеть молодежных и женских организаций, ряд изданий, она имела даже собственную политическую организацию — «Українську католицьку національну партію». Свою способность мобилизовать молодежь, особенно сельскую, церковь продемонстрировала в 1933 г., организовав слет «Молодь за Христа», собравший свыше 50 тыс. участников. Она способствовала также повышению уровня украинского просвещения, основав в 1928 г. единственное украинское высшее учебное заведение в Польше — Богословскую академию во Львове, ректором которой был Йосип Слипый. Ей также принадлежали три семинарии.
Своими успехами в межвоенный период греко-католическая церковь, без сомнения, обязана возглавлявшему ее митрополиту Андрею Шептицкому. Сила воли, широта взглядов, гуманизм сделали его не только самой уважаемой, но и наиболее влиятельной фигурой в западноукраинском обществе. Укреплению популярности митрополита способствовали его взгляды на греко-католическую церковь как на исключительно украинскую организацию, главная задача которой — беречь восточные церковные традиции и поддерживать национальные устремления своего народа. Это привело к конфликту Шептицкого с частью церковной иерархии во главе с епископом Хомишиным и Василианским орденом, предпочитавшими укреплять связи с римо-католичеством, а не развивать самобытность своей церкви.
