Маньяк воспользовался этим. И не только он.

Инфоцентр оставляет только официальные записи. В крайнем случае, то, что использовалось в качестве свидетельских показаний.

Ирвин Прайс и Лидия Кетаки вместе, на одном корабле прибыли на «Тильду». Я проверил номера мест — всё верно, они сидели рядом. Ирвин тогда ещё был обычным человеком — то есть с комплекцией обычного человека. Он мог сидеть. И его невозможно было спутать с андроидом.

О чём они разговаривали, если разговаривали? Что обсуждали? Почему Ирвин прибыл на «Тильду» — на что он рассчитывал? А Кетаки — она знала, что будет дальше? И не была ли это беседа первой в цепочке, которая в итоге привела одного на пост Главы Станции, а другого — на журналистскую должность?

Об Ирвине я знал достаточно много. Как быть с Леди Кетаки? И я открыл её профиль — полную версию. То, что позволяет увидеть первый ФИЛД, который позволяет увидеть всё зафиксированное. Детство, юность — довольно обычно для будущего Администратора. Много событий, много решений. Можно было всё ночь читать, а потом — весь день, и всё равно остаться без ответа.

Я вздохнул, и на прощание ещё раз проглядел стол, заваленный снимками, записями, дипломами об окончании и справками. Целая жизнь, вернее, половина жизни как минимум. И вдруг взгляд мой зацепился за отчёт, в котором могла быть подсказка.

Как и многие женщины в системном управлении Кетаки воспользовалась законом о донорах. Это был шанс сэкономить несколько лет жизни, перепрыгнув через ступень практики, и будущие Администраторы никогда не пренебрегали этой возможностью. Закон законом, но как выиграть в выборах, если ты не сделал самого элементарного?

В двадцать три года Кетаки тоже участвовала в донорской программе. Но первая беременность протекала тяжело — и закончилась выкидышем. Вторая — аналогично, и с более тяжёлыми последствиями. Диагноз стал крестом на карьере — на той карьере, которая могла бы быть, если бы она стала полноценным донором, как многие другие. По сути, ей предстояло повторить тот же путь, который проходили мужчины. Трагедии в этом не было, но разница чувствовалась.

Это было несправедливо. Точно так же, как несправедлив запрет на профессию пилота или георазведчика для людей со спатиотимией. Точно так же, как людям, не сдавшим экзамен, запрещено воспитывать детей. Точно так же, как «побочному продукту эксперимента» никогда не стать полноценным человеком.

Однако её дальнейшая карьера опровергала эту несправедливость.

В 32 года Лидия Кетаки прибыла на «Тильду». А в сорок один год она стала Квартером — и это должна было бы стать её верхней планкой! Но уже через два года она была избрана на пост Главы. Это рановато даже для мужчин, которые традиционно одерживали победу на этих выборах.

«А это ты видишь?» — спросил я у логоса.

[Да. Большая статистическая погрешность].

«Но допустимая?»

[Большая статистическая погрешность в пределах допустимого], - был ответ.

Кто-то поддерживал Лидию Кетаки. Кто-то в Центре. Помогал — наверняка под лозунгом «долой несправедливость!» И она принимала эту помощь. А потом «добрый друг» предъявил счёт. Пришлось платить, организуя на станции «отстойник».

Очень даже может быть, что моё присутствие на станции — запланировано. Как и многое, многое другое. И та свобода, та законность, которая, как принято считать, отличает Космическую Эру, просто фикция. И люди не эволюционировали вообще — просто замаскировались.

Всю ночь я пролежал без сна на постели. Визит в Инфоцентр занял пару часов, но когда я вернулся в свою комнату, мне показалось, что прошли годы. Дилемма «андроид — человек» перестала вообще что-либо значить по сравнению с тем нарушением, который мне удалось обнаружить. Заговор Администрации против населения — самая невозможная невозможность!

Но он был, этот заговор. Не было добровольности в распределении. Не было свободы выбора. Всё это было ложью. С самого начала — всегда. Я ведь тогда поверил в сказку, которую мне рассказали. А когда почувствовал ложь и раскопал её, решил, что остальное, нераскованное, всё равно — правда. На самом деле ничего из того, что засунули мне в голову, не соответствовало действительности. Просто красивые сказки для глупого андроида.

Что теперь делать? Определённо, надо как-то жить дальше. Надо сходить к врачу: у меня нет аппетита, нет сна, подавленное состояние — это ненормально. Надо опять заняться плаванием. Или каким-нибудь спортом. Надо двигаться дальше. Понять бы ещё, ради чего!

Я должен присоединиться к Бос? Да, пожалуй. Надо узнать, с кем она работает, кто ей помогает — или кому помогает она. Я должен разобраться, что происходит на самом деле, зачем и кто за это отвечает. Из людей. Логос — лишь средство, он выполняет поставленные задачи. Решения принимают люди.

Я кинул взгляд на стену — камилл чутко среагировал, показал время и состояние КТРД. Всё было в порядке. Час до начала завтрака. То есть час до подъёма — в семь завтракать начнёт утрённяя смена, стартующая в восемь, и школьники. В восемь — те, кто был в ночной и студенты. А в девять — остальные…

Я начал было задрёмывать, но проснулся от того, что кто-то вошёл в комнату.

— Не спится? — Леди Кетаки присела на постель и придержала меня, не давай подняться. — Лежи.

— Я… Я думал…

Всё верно, я многое успел обдумать в эту ночь — кроме того, что скажу ей. Я не мог дальше лгать о том, что «всё в порядке», но если я скажу ей о том, что думаю и чувствую, она обязательно что-нибудь придумает, чтобы помешать мне!

— Как тебе моя жизнь? — поинтересовалась она с ласковой улыбкой, подтверждая мои опасения.

Значит, логос сообщил ей, я вошёл в её личное дело через первый ФИЛД. А что ещё он ей рассказал? Как много?!

— Понравилось?

— Я…

Мне хотелось сказать, что это не пустое любопытства, что я пытался узнать правду! Не успел. Она прижала палец к моим губам, и в этот момент стала страшно похожа на саму себя тридцать лет назад: такой же упрямо-безмятежный взгляд.

— Рэй, ты не должен извиняться или оправдываться, — сказала Глава Станции. — Ты волен делать то, что посчитаешь нужным, — она сделала паузу, — Как и я имею право реагировать по своему усмотрению.

Я вздохнул, но больше не делал попыток заговорить.

— Ты меня разочаровал. То, что у тебя есть доступ к первому ФИЛДу, не означает, что ты должен им пользоваться. Не важно, кем тебя считает логос — это его мнение. А тебя определяет твоё собственное мнение и твои решения. Никто тебя не заставлял, никто не принуждал. Ты сам решил, что тебе быть андроидом. И я не могу вернуть тебя обратно. Всё, что я могу, всё, что я могла — это дать тебе шанс стать человеком. Многие здесь хотели, чтоб ты стал. Мы помогали, с первого твоего дня здесь. И даже раньше. Что ты сделал со всем этим?

Я закрыл глаза.

— Опять-таки, это твоё решение. Твоя воля — поступать так или иначе. Никто не собирается делать тебя человеком наперекор твоим поступкам и решениям.

— Что со мной будет? — прошептал я.

Предсказуемый эгоистичный вопрос. Она мягко усмехнулась:

— Сегодня ты закончишь все дела. Материалом для школы займутся Туччи и Фрил, потом пусть отдадут Ясе.

— Мне кажется, Фьюру это уже не нужно. Я с ним говорил, и он…

Она снова приложила палец к моим губам, вынуждая умолкнуть.

— А остальные? Ты со всеми поговорил? С каждым? Или только с Фаридом?

Я опять вздохнул, признавая её правоту.

— Пусть Яся решает, что делать — фильм, или игру, или ещё что. Твоего участия здесь больше не требуется. Отчитайся по всем проектам и готовься к переводу. И к переезду.

— Куда?

— Первым делом, из жилого блока. Здесь живут люди.

Я кивнул. Всё честно!

— А перевожу я тебя в спец-отдел СПМ Западного сектора, — со значением произнесла Глава Станции.

«Специальный Отдел Социального Мониторинга»? Я нахмурился, пытаясь вспомнить значение этого термина, и непонимание отразилось на моём лице, вызвав ещё один снисходительный смешок.