Смена темы выглядела как милосердный жест по отношению к Ниулу, но моя застарелая паранойя включила предупреждающий сигнал — не зря сменили на посредничество! Сейчас спросит, что я сделал, что сам Инфоцентр выдвинул мою кандидатуру…

— Ты хоть догадываешься, за какие заслуги тебя повысили до представителя Главы? Я-то была уверена, что всё останется на уровне опёки камиллов, особенно сейчас — им тоже нужна терапия, — и она невинно посмотрела мне прямо в глаза.

— Так за тот список, — ответил я, торопливо проглотив кусок отбивной. — За предложение опубликовать список погибших камиллов рядом со списком погибших людей. Видимо, он хочет, чтобы это стало правилом… Ну, этим я сначала и займусь!

— Понятно, — от меня не укрылся взгляды, которыми она обменялась с Ниулом.

«Ничего я вам не скажу! Это моя ответственность — и я буду её нести. Даже если в итоге я буду наказан. Но пока я могу, я буду оберегать людей от этой правды. Справедливость для всех? Вот в этом она и состоит. Людям — покой, свину — имя, Инфоцентру — признание его заслуг, но такое, которое не потребует чрезвычайных мер, а мне… То, что удалили кнопку — это возврат в прежнее состояние. Значит, я должен искать справедливости ещё и для себя? А что это такое?»

Если честно, мне следовало волноваться перед наступившей СубПортацией, а не перед предыдущей. Потому что именно теперь ожидался полновесный ответ на все наши подвиги. Два года назад, в 193-м, в Солнечную систему отправились сообщения обо всём, что произошло в «истекший период»: как сняли Главу Кетаки, как подарили независимость Шестой и нашли старый космозонд с «бэшками», как вернули мне права человека и отняли кое-что другое, как за сутки справились с последствиями астероидного «поцелуя». Последнее считалось приоритетным — «Тотошка» унёс жизни людей и камиллов, а выжившим оставил много печальных воспоминаний, отметив в личном календаре станции двадцатое марта как День Траура. Восстание андроидов и то не удостоилось такой «чести», иначе пришлось бы закрашивать чёрным половину месяца, чтобы вместить события на других станциях. Иное дело — один день в истории «Тильды».

СубПортальщикам пришлось выкручиваться, подгоняя свой график, и активировать портал позже этой даты. Совмещать одно с другим было «неудобно со многих точек зрения», как выразился Саласар, освещая корректировку. А как ещё продемонстрировать своё уважение к тем, кто носит в себе такую потерю? При том, что значительная часть граждан понимала, как на самом деле неудобно что-то менять.

Если подходить технически, искусственная кротовина не подчинялась календарю, открываясь хорошо, если в недельном промежутке. Логистически подобное условие требовало согласованной работы с командами Солнечной системы. И ещё был психологический момент: СубПортальная служба считалась элитой элит, которой прощалось даже беспрецедентное высокомерие. Пожалуй, только такой человек, как Ниул Ярхо, мог попросить их о «маленькой услуге»… И вот с 193-го года пассажирские корабли прибывали не раньше двадцать первого. В результате уже в нынешнем сеансе начались такие проблемы со связью, что почтовый канал смог нормально открыться лишь одновременно с транспортным.

Тогда, в 193-м, станция произвела обычный обмен, получив переселенцев и отправив на учёбу молодёжь. Я и сам понимал, что наивно сразу ожидать значимого ответа: формальности были соблюдены, а на полновесную оценку нужно время. И всё равно я страшно волновался — до последнего корабля, до последней минуты, пока работала связь, ожидая, что потребуют… запретят… велят… И что тогда?

Через два года, когда требования, запреты и приказы могли действительно прозвучать, я воспринимал открытие портала едва ли не с равнодушием и больше переживал не о том, что придёт к нам, а о том, с чем распрощаемся мы. Дана и Зейд, а с ними ещё тридцать восемь выпускников, уезжали — их ждали университеты на «Хатхи». И никто не знал, вернутся ли молодые тильдийцы потом…

Фьюра и Тьюра среди них не было: они давно перевелись на планету и возводили уже седьмой купол нового типа. Точнее, присутствовали, чтобы помогать потом при заселении. Впервые на Тильду спустились представители нейтральных профессий, привычные к спокойному режиму и вообще стилю жизни. Их приходилось многому учить, потому что на планете нельзя было полностью полагаться на ИскИнов.

Хотя купола можно было сделать уменьшенной копией «Тильды-1», их скрытое назначение состояло в том, чтобы служить переходным этапом между станционной и природной окружающими средами. А это другие правила взаимоотношений с камиллами и логосами, непривычные, отнимающие много внимания адаптации. При виде юношей, вольготно чувствующих себя на поверхности ещё «недозревшей» планеты, самые взвинченные успокаивались. Дети всегда ассоциировались с максимальной защитой. Когда вокруг только взрослые, это напрягало тех, кто привык к атмосфере станции с её семьями и школами… Периодически Фьюр шутил об этом: мол, надо заказать камиллов с внешностью ребятишек.

У расширения строительства куполов имелась своя подоплёка. В отличие от «Эльвиры» — сестры по несчастью, которая на момент астероидной катастрофы, только приступала к освоению одноимённой планеты, «Тильда» могла предложить гражданам «более надёжный» вариант проживания. ТФ стал панацеей для тех, чьё отношение к космосу оказалось подпорчено. Уже через месяц после «Тото» провели референдум, и по итогам увеличили субсидирование Проекта, изменили план рекрутинга, открыли дополнительное строительство. И хотя первоначально это было скорее терапией, чем переселением всерьёз, одна лишь весть об этом дорого стоила.

Проблема была чисто психологическая. Легко принять тот факт, что защита станции не стопроцентна. Но когда факт воплощается в прямом доказательстве, трудно снова поверить, что нет причин для волнений. Кто-то пожимает плечами и живёт дальше, а кто-то терпит, подсознательно ожидая СубПортации и готовясь к переезду — если «Тильда» осквернена, может, на других станциях будет иначе? Теперь же они могли спуститься на планету, чтобы «попробовать» — не переводясь в ТФ, с минимальной переменой в специализации. Как после такого не остаться?

«Тильда» здорово вырвалась вперёд по сравнению с другими НАСТами, что тут же было замечено сторонниками форсированного заселения. Они сразу же прибывали всерьёз и надолго. В свою очередь реакцией на приток новичков стали жилые купола, которые создавались специально для них.

Это был первый аспект нашей «популярности»: самый разный люд начал активно выписывать командировки на станцию, которая так быстро и нетрадиционно устранила последствия от столкновения с астероидом. Во-вторых, имелась Шестая: она притянула треть института с «Азимова», который остался без работы после утилизации «бэшек». В результате весь 193-й год, до самых выборов, «Тильда» бурлила, переваривая новичков.

СубПортация 195-го воспринималась буднично: пускай что-то решат, какие-то выводы сделают, но что с того? С одной стороны, «Тильда» поступила по-своему едва ли не со всеми общепринятыми положениями: от прав андроидов А-класса до судьбы «бэшек», от передачи независимости дочерним станциям до скорости терраформирования. С другой, не наблюдалось нарушений закона — всего лишь лазейки, оговорки, исключения. Их получилось чересчур много, но разве это преступление?

Независимость станции, в отличие от её автономии, определённой местоположением, была условной: «Тильда» продолжала, так или иначе, зависеть от Центра. Мы получили от них законы, технологии, людей… Но ведь всё это и значило быть «Центром», а смыслом его существования было помогать нам. Зачем ещё нужна большая земля!