— Значит, правда, что ты и Инфоцентр… что у тебя допуск…

— Я должен жалеть, что рассказал тебе о том, о чём ты хотел узнать?

— Нет, — потупился он. — Извини. Мы никому не скажем!

— Хорошо. Следующий!

— Я здоровый? — прошептал Оскар и уткнулся в свою тарелку.

— Ты можешь посмотреть, что о нём пишут? — уточнил Тьюр. — Его не забраковали?

— Кто вам это сказал? — я внимательно оглядел их — ребята выглядели смущёнными, только Дана, как ни в чём не бывало, работала ложкой, так что мексиканское рагу в её тарелке таяло на глазах. — Людей не бракуют. Даже камиллов не могут забраковать! То, что вы куролесили… Ну, могло быть хуже, сами представляете, — я улыбнулся, а мальчишки облегчённо рассмеялись. — Сильно хуже! Просто не делайте так больше, и спокойно учитесь.

— Теперь я, — Зейд отодвинул полупустую тарелку с недоеденным супом. — Даже если то, что говорят про твой допуск — враньё, ты всё равно ладишь с камиллами. Ты их понимаешь, и они тебя слушают. В общем, в прошлом году, летом, я немного пошутил со стенами в школе. Я немного подкрутил настройки, и камилл просто не смог понять, что те картины были не очень правильными… ну, особенно для малышей. Всё, конечно, быстро прикрыли, но было громко, — на этих словах Фьюр, Тьюр и Оскар синхронно ухмыльнулись. — Но вот я подумал… Ведь камиллам было неприятно, что их обманули! Особенно нашим, школьным, они такие мамочки… В общем, я хочу извиниться перед ними. Как это сделать?

— Подойти и извиниться, — ответил я.

— Прямо так? — удивился он.

— Да. А как ещё?

— Ну, я думал, может, нужны какие-то специальные… я не знаю… действия!

— Ничего не нужно, — хмыкнул я. — Просто подойди и извинись. Ты отлично справишься!

— Ага. Спасибо!

— Пожалуйста. Теперь ты, Тьюр.

— Да я услышал, что хотел, — невозмутимо откликнулся Теодор, ещё больше, чем в прошлый раз, похожий на молодого медведя.

— Дана?

— Нет, что ты, — отмахнулась она, придвигая к себе следующую тарелку. — Я здесь так, приглядываю за некоторыми, — и она сверкнула глазами в сторону приёмного брата.

Как ни странно, Оскар не отреагировал.

— Ну, и прекрасно! — я поднялся из-за стола. — Приятного аппетита! С наступающим вас Новым Годом!

— И тебя, — отозвался Зейд. — Он же выиграет?

— Я надеюсь, — пробормотал я, направляясь к выходу из столовой. — Интересно будет, если он проиграет после всего…

Можно было задержаться, но что-то подсказывало: им надо было обсудить полученные ответы. А мне — побыть одному. Хоть это и «понижение социальной активности», но полезно.

В Лифтовой зоне было спокойно. На площади Летучих Рыб всё также курлыкал фонтан, окружённый, по случаю праздников, серебристыми «ёлочками». Ёлочки были управляемыми: я видел, как они медленно группируются, прикрывая от посторонних взглядов двух людей, о чём-то жарко спорящих, но продолжающих держаться за руку.

Я не стал подходить, чтоб не мешать. Решил прогуляться до оранжереи, примыкающей к жилой зоне, и дойти, таким образом, до своего блока самой длинной дорогой. И тут как будто меня позвали, хотя я точно ничего не слышал. Интуиция? Или я подспудно ожидал чего-нибудь такого?

Развернувшись, я увидел Сэтору Джекмана, который нёсся на меня со сжатыми кулаками. Лоб у него было напряжен, губы подрагивали, а в глазах был что-то тёмное и очень злое. Очевидно, он только что поднялся из Стыковочной и так кстати (с его точки зрения) увидел меня. И как только заметил — так сразу и побежал.

Я сразу понял, что сейчас будет. Сразу выстроилась цепочка последовательностей: пара сломанных костей у меня, сломанная карьера у Сэта. Прощай научный отдел — на удалённых станциях действуют строгие правила, и склонность к насилию там не поощряется. Особенно, по отношению к «почти почётному гражданину». «Как Ниулу после такого куда-то избираться?..»

В паре метров от меня, когда директор астрофизического отдела независимой станции «Тильда-6» уже занёс кулак, а я закончил оценивать свои шансы удрать и решил попробовать уклониться, из воздуха материализовался Макс Рейнер — и ловко схватил Сэта сзади за локти. Захват производил впечатление привычного. И что-то подсказывало, что Ренер познакомился с таким захватом, когда его применили на нём самом…

— У нас всё хорошо? — спросил «дикий тэфер» вместо приветствия и широко ухмыльнулся.

Я посмотрел на искажённое лицо Сэта и понял, за что ценят Макса Рейнера. Золото, а не человек!

— Очень хорошо! И давно ты здесь?

— А как ты в это всё вступил — и я задержался, — объяснил он, крутя головой в поисках подходящего помещения.

Я указал ему на значок запасной палаты — расположенные в Лифтовой зоне, такие комнаты используются лишь в экстренных случаях. Ну, или в нестандартных.

— Открой, давай, — скомандовал Рейнер, подтаскивая ещё не успевшего прийти в себя Сэта к запертой двери.

Камилл не стал спорить — и через пару секунд тэфер и астрофизик скрылись из виду. Я только успел услышать сдавленное сэтово «Пусти! Мне ему надо!..» и благодушное «Конечно! Кто спорит-то!»

— А что там будет? — спросил Фьюр.

Было бы странно ожидать, что они пропустят такое — все пятеро покинули столовую и на расстоянии наблюдали за происходящим. Сэт их, как я понял, не заметил. Он вообще отключил на время рассудок, иначе никогда не стал бы вытворять такое на глазах подростков!

— Серьёзный мужской разговор там будет, — пробормотал я и сурово посмотрел на него. — Нравится?

— Неа.

— Правильно!

Фьюр засмеялся и, развернувшись на каблуках, зашагал прочь, засунув руки в карманы. Тьюр кивнул мне не прощание — и последовал за братом. Оскар — следом.

— Всё-таки мальчишки — такие дураки! — фыркнула Дана, взяла Зейда под руку — и они удалились в противоположном направлении. Я смотрел им вслед, пока они скрылись из виду, завидовал и представлял нас с Зере.

«А где же Саласар? — в который раз удивился я, переводя взгляд с Аграновского на Бос и обратно. — Стесняется меня?»

Когда я только получил приглашение на интервью, то сразу подумал про Зере: она будет смотреть, а когда она смотрит, я забываю слова, так как быть? Но теперь эти глупости уже не волновали меня. «Да и вряд ли она вообще будет тратить время на такое зрелище!»

Ещё при первой встрече Елена Бос напомнила мне красивого хищного зверя типа лисы — Ли Аграновский со своими круглыми светло-карими глазами навыкате, срезанным подбородком, седыми усами и чёрной кожей напоминал пантеру. И хотя его репортаж очистил моё имя, так что никто уже не называл тот инцидент с Леди Кетаки «попыткой убийства», работа есть работа — и пришла моя очередь быть загнанным зверем. Мы и так уже несколько раз сцеплялись, пока я был помощником кандидата в Квартеры. Ну, а отношение Бос всегда было одинаково нелюбезным. Особенно теперь, когда Ниул практически увёл победу из-под носа камрада Аямэ.

— Вот вы — популярная фигура у нас на станции, — начал Аграновский. — Конечно, следует поблагодарить за это покойного Ирвина Прайса. Вы никогда не думали, что если бы не его ньюсы и та подача, который он воспользовался, вас бы никогда не допустили к тем непростым делам? Результат-результатом, но надо же ещё получить право совершать хорошие поступки!

Разумеется, он не знал о проблеме «А-М-112» и о том, что на станцию я попал не потому что устроили эксперимент с «адаптацией андроида А-класса к обществу и общества — к андроиду А-класса», а по вполне конкретному поводу. Поэтому объяснить ему и остальным, как всё получилось, я не мог. Но ответить следовало…

— После того, как всё закончено, кажется, что было просто, — ответил я, мысленно выстраивая всю реплику с начала до конца. — Просто и легко. И можно прочертить схему — кто повлиял, кто помог, кто обеспечил этот доступ к хорошим поступкам. Но потом. Когда уже наступает счастливый конец. А когда ты в середине ситуации, совсем другое ощущение! И уж точно не понять, какими будут следующие пять минут. Так что со стороны, да ещё и по завершении ситуации, вам может видеться так, как вы описали. Я даже не могу сказать, что вы не правы! Но у меня лично нет ощущения, что репортажи покойного камрада Прайса сыграли такую важную роль. Это всё шло в комплекте. И знаете, если бы вы были журналистом Восточного сектора, вы бы точно также рассказывали об интересном новичке!