Я уже знал, что имя автора — псевдоним. А это значило, что там, скорее всего, будет какая-нибудь толстая немолодая тётка ростом полтора метра и с завязанными в пучок редкими сальными волосами. В очках. С прыщами на носу. Или даже без прыщей, без разницы — я как-то был на одной такой «автограф-сессии» у Оксаны, и навсегда запомнил скребущее чувство дисгармонии между звучным мужским псевдонимом — и реальным положением вещей. Здесь будет то же самое.

Мне не хотелось разочаровываться, а главное, не хотелось получать доказательства, что мой мир — это всего лишь книга, фикция, что ничего нет и быть не может чего-то похожего… Если я лишусь ещё и этого!.. Нет, я и так слишком много потерял. Пока я не увидел автора, Рэй принадлежал только мне — и только я знал, какой он и что там происходило на самом деле.

Например, я был твёрдо уверен, что Рэй втайне мечтал вернуться в Администрацию: это было его, а Проект Терраформирования — лишь временная смена места и обязанностей. Неведомо как, но я был в курсе, что он чувствовал вину перед всеми теми девушками, которые приходили к нему на «сеансы», пока он был в спецотделе. Хотя он понимал, что это глупо, всё равно считал себя обязанным, но никак не мог решить, как вернуть им этот «долг». И ещё — хотя этот никак не упоминалось в тексте — я точно знал, что Рэй всерьёз задумывался о себе и Леди Кетаки, но лишь первое время. А потом все силы ушли на внутреннее сопротивление тому давлению, которое на него оказывали, и в итоге едва начавшее формироваться чувство завяло, как цветок под заморозками. Но он скучал по той возможности…

Наверное, то, что со мной происходит — это признак сумасшествия. Веду себя, как хрестоматийный чокнутый фанат. «Этот мир только мой! Убери свои грязные лапы! Плевать, что ты всё придумал — я читатель, а значит, мне лучше обо всём знать!» Сколько таких ненормальных приходилось встречать автору? Вряд ли его это удивит: ещё один псих, который перепутал правду и сказку.

Что ж, значит, псих. Я отворачиваюсь от реальности и всё больше времени провожу в мираже — наверное, для такого диагноза есть умное название у мозговедов. Но если я там счастлив, какая разница, где правда? Здесь-то уж точно не за что зацепиться. Нет никого, кого бы волновало моё существование. Разве что Изю, но не могу же я жить ради одного кота…

Я отвернулся от объявления и постарался выкинуть его из головы. Нет никаких встреч и нет автора — но есть будущее, в котором хотелось бы оказаться. Я сам никак не могу его приблизить и приблизиться к нему никак не могу. Зато я могу мечтать о нём. Я могу мысленно переноситься в него, видеть залы с высокими потолками и просторные коридоры, представлять вездесущих камиллов и мудрых логосов, работать в Администрации или в ТФ, заботиться о детях и играть с друзьями в баскетбол. Я могу любить людей, не боясь удара в спину. И мне не нужно каких-то особенных льгот и привилегий! Просто жизнь, которая не вызывает отчаяния и от которой не устаёшь.

И я был уверен, что очень многие люди в городе хотят того же!

Не все, конечно: смурной плохо выбритый мужик, вылезший из чёрного джипа, который перегородил половину тротуара, точно не смог бы найти себя там! Он бы заскучал, не смог бы принять те правила. А вот девушка с парнем, обходящие машину и с неодобрением глядящие на закурившего водителя, вполне смогли бы. Им нашлось бы дело по душе. Или бабушка с сумкой, осторожно ковыляющая по улице в сторону метро — разве она не заслуживала другой судьбы?

Если бы у меня была дверь в тот другой мир, я бы не стал хранить её только для себя. Я бы провёл любого! Всех! Ну, почти всех! Только как отделить достойных от недостойных? И достоин ли я сам?..

— Ты — тот самый Родион, который отдаёт кота?

Из-под кепки у неё выбивались буйные рыжие кудри, а всё лицо было усыпано веснушками. Очков я не обнаружил, и серые глаза смотрели смело и как будто с вызовом. А чуть в стороне я заметил невысокую невзрачную девушку, которая подходила под описание Зинаиды: круглые толстые стёкла и крайне смущённый вид.

— Да, всё верно, — кивнул я и доброжелательно улыбнулся. — А вон там, наверное, Таня?

— Там Таня, а я Дана. Мы вместе. Ну, показывай, где ты живёшь. И кота. Кот у тебя точно есть?

— Ой, какой красавец!

Не успел я предупредить, что «он у меня добрый, но к гостям не привык», как Таня, не разуваясь и даже не расстегнув пуховик, подхватила Изю и поднесла к лицу — прямо под удар сильной лапы. Я сразу подумал, что давно не стриг Изе когти… Да уж, это были судьбоносные секунды!

Израиль Соломонович принюхался, шевеля длинными чёрно-белыми усами, и лизнул девушку прямо в губы. А ведь со мной он такого никогда себе не позволял!

— Какой галантный кавалер! — пропела Таня, перехватила кота, положив его на сгиб левой руки, а правой тут же начала с прямо-таки профессиональной ловкостью почёсывать его под подбородком. — Сразу целоваться! Да-да, я тоже тебя люблю!

Изе понравилось такое обращение — кажется, он даже слюни пустил. А я заревновал немного! Только познакомились — и сразу телячьи нежности!

— Он кастрированный? — строго спросила рыжая Дана, расшнуровывая высокие подкованные ботинки.

— Да, он уже был, когда я его подобрал.

— Откуда ты знаешь? Ты в этом разбираешься?

— К ветеринару носил — он и определил.

— А что ещё сказал ветеринар?

— Что кот привит. И здоров, — ответил я с готовностью, как на экзамене.

— Всё, я влюблена! — объявила Таня и перешла к почёсыванию серо-рыжего Изиного живота.

— Опять… — поморщилась Дана, глядя на подругу с нескрываемой жалостью. — У тебя их уже трое, не считая Жука! Куда ж ещё?

— А что? — Таня с искренним непониманием посмотрела на неё поверх очков. — Он же черепаховый! Настоящая химера! Я всегда мечтала о таком!

— Всё равно на время! — напомнила та.

— А на сколько? — Таня перевела на меня жалобный взгляд.

— Я не знаю, — я пожал плечами. — У меня такая ситуация дурацкая… Я уезжаю и не знаю, когда вернусь. И где сам буду жить… Так что надо его где-нибудь…

— Можешь за него не волноваться, — фыркнула Дана, заходя в комнату. — Ещё выдирать назад придётся… У тебя однушка?

— Ну, да.

— Бывает совмещённая, — пояснила она. — Планировка-то стандартная!

— Двушку мне точно не потянуть, — вздохнул я, продолжая стоять в прихожей. — Да и однушку…

Таня осторожно разувалась без помощи рук, стараясь не потревожить кота.

— Нормально у тебя книг! — прокричала из комнаты Дана.

— А как ты его нашёл? — шёпотом спросила Таня.

— На улице подобрал, — я помог ей снять пуховик — тёмно-баклажанный, зашитый в трёх местах — кто-то с длинными когтями постарался! — Осенью… Дождь был! Холодно, ветер! А он прямо под дождём сидел. И пищал… хрипло так…

— Понимаю, — вздохнула она, и поудобнее перехватила Изю.

— Никак нельзя было пройти мимо, — продолжал я. — Проблем, конечно, прибавилось! И квартиру не найдёшь так просто, и вот не уедешь никуда…

— Но ты же не жалеешь? — быстрый взгляд сквозь толстые стёкла немодных очков.

— Нет, — коротко ответил я.

Подумав, так же тихо поинтересовался, чтобы уточнить впечатление:

— А вы вдвоём, потому что так безопаснее?

— Ну, да, — она явно стеснялась этой причины, особенно теперь, когда мы уже познакомились, и кот ей понравился. — Ты не подумай ничего такого!..

— Да я понимаю! — улыбнулся я. — Наоборот, это ты правильно. А то мало ли что… — и я прошёл в комнату, к Дане.

— Много у тебя книг, — повторила та, указывая на полки и явно испытывая желание подойти поближе, может быть, полистать…

Но то ли она слышала наш с Таней разговор о безопасности, то ли стеснялась своего первоначального напора.

— Нравится? — тут же спросил я.

Она смутилась и даже слегка порозовела.

— Нет, ну, нравится, конечно, но я не в этом смысле… — пробормотала Дана.