— Более двух тысяч лет большинство народов отмечали новый год первого января, — продолжал тем временем учитель. — Такой порядок установил Юлий Цезарь, а впоследствии это распространилось на Европу и весь мир. Кто-нибудь может несколькими словами описать, кто такой Юлий Цезарь? Жюль?

Жюль Якоби — красавчик с волнистыми волосами каштанового цвета — был похож на принца из сказки.

— Цезарь — это человек, которого Брут убил кинжалом.

Засмеялись все.

— Наверное, про меня будут говорить: это человек, которого убили шуткой, — вздохнул учитель, пряча улыбку.

— Он был тираном, — не сдавался Жюль. — Захватил власть в Риме. Почему мы должны помнить о нём, как о хорошем человеке? — и он вытаращил невинные голубые глаза.

— Мы должны помнить о нём, как о человеке, который сделал много полезного, — объяснил учитель. — В истории нет абсолютно плохих и абсолютно хороших. Деятельность каждого государственного деятеля состояла из множества самых разных решений. И каждый поступал так, как считал правильным. Например, Гай Юлий Цезарь. В честь него календарь был назван «юлианским». А потом вместо него ввели Григорианский календарь. Кто помнит, зачем? Умар, прошу тебя.

— Високосный год.

Близнец Жюля поставил себе целью отличаться от брата, поэтому брился наголо и старательно щурился. А всего год назад они играли в «угадай, кто я» и, судя по снимкам, были в этом виде «спорта» абсолютными чемпионами.

— Можешь рассказать подробнее?

— Юлианский календарь не учитывал високосные года. То есть учитывал, но не правильно. И началась разница во времени. Начала накапливаться. Поэтому какой-то там Григорий ввёл новый календарь.

— Спасибо! Думаю, папа Григорий… м… Тринадцатый не обидится на тебя. Даже я не помню его номер — спасибо логосу.

Я отметил про себя «заминку». Вряд ли учитель не помнил что-то из темы урока и всего того, что прилагалось к теме! Здесь политика тоньше: либо показать, что учитель несовершенен, либо продемонстрировать, что несовершенный учитель не стесняется признаться в этом, либо вынести факты о деятелях церкви за область обязательных знаний. А может быть и то, и другое вместе. Логос забрал на себя часть педагогических обязанностей, но легче не стало.

— Кто-нибудь догадался, почему наш календарь называется просто «новым»? — продолжал опрашивать учитель. — Валери?

— Наверное, потому что когда его вводили, не было ни цезарей, ни пап. Ну, не захотели, чтобы было, как тогда…

Физически развитая для своих тринадцати лет, она обладала удивительно писклявым детским голосом. Но я заметил, что никто не засмеялся и вообще никак не отреагировал на эту особенность.

— Хм, знаешь, я никогда не смотрел на это таким образом… — задумался учитель. — Возможно, ты права даже больше, чем историки! Когда выбирали новый календарь, на всеобщее рассмотрение было представлено множество анонимных вариантов и обоснования к ним. Сегодняшний вариант выбрали далеко не сразу. А когда выбрали, было уже не столь важно, кто придумал. Важно было, что его выбрало большинство. Его и выбрали именно потому, что он отличался от старых календарей. Кроме переноса нового года на первое марта было введено и другое изменение: в августе стало 30 дней и сдвинулось количество дней в остальных месяцах.

Объёмный экран над головой учителя показал процесс изменение дней в календарной сетке: с августа по февраль.

— Таким образом, в феврале стало двадцать девять дней в обычный год и тридцать — в високосный.

— И каникулы дольше! — пробормотал Оскар Ява.

Ответ без разрешения считался нарушением дисциплины, но повод был серьёзный — по классу прокатился понимающий смех, а учитель предпочёл закрыть глаза на проступок.

— Хорошая версия, Оскар, что этот календарь выбрали потому, что он удлинял зимние каникулы! Но в первую очередь он упрощал подсчёт дней. После переселения на станции календарь стал условным, а Земля превратилась в хронометр для человечества.

На экране возникла голубая планета, и когда взгляды всех учащихся устремились в одном направлении, школьный логос запустил мультипликационный ролик. Я его видел, когда «лечился от амнезии», но с удовольствием посмотрел ещё раз, уж больно забавно было нарисовано: Земля как старинные часы с маятником — и десятки антропоморфных станций вокруг неё: сверяют хронометры и подводят стрелки. СубПорталы были изображены в виде шторок — автономные станции ненадолго высовывались из-за них и тут же исчезали.

В первый раз этот мультик показывали втором курсе Средней школы, когда изучали цивилизации древности и знакомили с понятием единого времени. Но он вполне годился, чтобы развеяться, тем более что потом наступил запланированный пятиминутный перерыв — первый после двадцати минут урока. Кто хотел, вышел в санитарную комнату, большинство остались, чтобы размяться или попить. Или поговорить — Тьюр и его сторонники делали это в открытую: отходили в дальний край класса, чтобы никто их не услышал, и шептались.

Записи в классах велись только на показательных уроках или во время экзаменов. Если нужно, могли посадить за отдельную парту наблюдателя вроде меня. Но само появление постороннего воспринималось как признак «непорядка». К счастью, моя персона вызывала скорее любопытство, чем беспокойство.

— А я видела твою фотку! — заговорщицким шёпотом сообщила долговязая девчушка, подойдя к моему месту.

Она стояла спиной — как будто просто так оперлась о стол. Я мог разглядеть только толстую косу и ожерелье из раскрашенных деревянных бусин. Украшения в школе были запрещены — за исключением тех, что были сделаны руками самих учащихся на уроках или занятиях в клубе. То, что носила моя собеседница, смотрелось как профессиональная работа. И где-то уже мелькал похожий орнамент…

— Мои фотографии не самая большая редкость, — пробормотал я, стараясь не нарушить секретность разговора.

— Где ты в бассейне, — подсказала рукодельница. — В воде.

— В воде? В бассейне? Не может быть!

Она прыснула, прикрыв рот ладошкой, и тогда я вспомнил её имя, и кто ещё носил такие же бусы. Пятиклассницу звали Ева Цзян, она была младшей сестрой Анис Цзян — той самой тёмнокожей полногрудой красотки, которая имела обыкновение в компании с двумя подружками таскаться за мной. Три грации с альтерами наготове.

— Ты нравишься моей сестре, — сообщила Ева таким тоном, как будто открывала мне страшную военную тайну, и вернулась на своё место.

Остальные ребята тоже подтянулись — без какого-либо напоминания — и урок продолжился.

IV-й «медный» класс Средней школы выглядел таким же нормальным, как и остальные десять классов потока в школе Восточного сектора. Здесь не было травли или иных «болезней коллектива». Негласное разделение на три группы — члены банды Тьюра, сочувствующие и осуждающие — не мешало ни в учёбе, ни в общешкольных делах.

Чем больше я изучал Фьюра и его брата, тем больше убеждался в их талантах. Леди Кетаки была права, цепляясь за них и всячески оттягивая комиссию. Каким бы ни был мотив их деятельности, они проявляли себя изобретательными политиками. Например, набрав достаточное число помощников, прекратили акции, которые могли напрямую помешать учёбе. Только «злой гений» по имени Эмили Фрил продолжал издеваться над преподавателями — остальные не выходили за рамки невинных шалостей. Репутацию они заработали, а вот конкретных поводов для претензий со стороны школьных активистов за последние шесть месяцев не было…

— Как мы уже обсудили, после реформы нулевого года в феврале стало 30 дней, но только в високосном году. Учтите это, когда будете читать неотредактированные произведения докосмической эры: там могут встречаться шутки про тридцатое февраля. Да, Сизуо?

— Если нулевой… то есть первый год начали с первого марта, значит, в предыдущем году до начала Космической эры было всего два месяца?

— Совершенное верно!

— Разве это правильно? Это нечестно!

По последним данным школьных психологов, Сизуо Волков входил в группу сочувствующих, ближе к осуждающим. Но это данные устарели на три дня. А три дня — очень много для тринадцатилетнего мальчика!