ПРИЗНАК ПОЭТА «Душенька, дяденька, Фетинька», – Фета Толстой называет, Нежно любуясь, ценит цельность двоякую в нем: Жизненный склад крепыша-земляка и эфирность поэта, Сил природных, прямых сплав первобытно простой. Раз, восхищаясь высоким лиризмом стихов чародея, Присланных другу в письме, тут же приметил Толстой Явственный и достоверный поистине признак поэта В том, что на том же листке, на обороте стихов Сетует впрямь от души деловитый хозяин-лошадник На вздорожанье овса. Знает поэта – поэт. 1932 ПРЕЖДЕ И ТЕПЕРЬ
Ныне порою поэты меня называют – профессор, Кличут с улыбкой меня мужи науки – поэт. Или успел я нежданно настолько состариться, чтобы Время свое золотым рядом с теперешним чтить? Или и вправду ученей поэты бывали недавно, Как и ученый не в стыд часто поэтом бывал? «Когда, склоняясь понемногу…» Когда, склоняясь понемногу, Уже и немощен и стар, Всё вновь слежу знакомую дорогу, Отрадно помянуть у дружнего порогу Благовеличие радушных, мудрых лар. Тебе вручен их добрый дар, Многоразличный и напевный: Уют семейный, мир душевный И благодатное тепло. Войду к тебе, мой друг, – от сердца отлегло, Помину нет и о крещенской стуже, Так весело пригреться у огня (И еле помнится, как только что меня Огонь перепугал пожаром – хоть и вчуже, Да ведь могло стрястись и что-нибудь похуже)! Здесь мирным вечером или на склоне дня Беседы дружеской и скромной, и богатой Мне вспоминается любимый завсегдатай, Задумчивый певец таинственных скорбей, Тревог и дум любви и дивных превращений. Скиталец горестный, с печалию своей Когда б явился он из замогильной сени Друзей в заочный круг, Как долгожданный друг – Его душа бы отогрелась Среди снегов чужой страны И, может быть, венчая седины, Вослед за былями безвестной старины Взвилась бы песня – и пропелась. 7-20.I.1933.Москва «Кружится свет, и всё идет…» Ольге Максимилиановне Новиковой Кружится свет, и всё идет На свете сем кругообразно; Дни проводя как будто праздно, Придешь куда-то в свой черед. Давно ли, мнится, я приветил Ваш безмятежный южный день? За тенью свет, за светом тень – И ныне день московский светел. И верьте: год с собой несет, Водимый вещим верным строем, – Жужжащих дней пчелиным роем Душистый цвет и сладкий мед. 11.VII.1933 ФРАНЦУЗСКИЕ СТИХИ ТЮТЧЕВА Nous avons pu tous deux, fatigues de voyage Вот, мы смогли вдвоем, послушны утомленью, Присесть на краткий миг у краюшка пути – И освежить чела одной текучей тенью, А взором даль одну широко обвести – Но время, бег стремя, клонясь неодолимо, Что им сопряжено – разъединить спешит – И путник под бичом сей мощи невидимой, Печален и один, безбрежностью повит – И ныне, милый друг, от тех часов бывалых, От жизни той вдвоем нам не сыскать следа: Взгляд, звук; не мысли, нет – щепоть осколков малых И то, чего уж нет – о, было ли когда? Ночь 11-12.VII.1933. Прозоровка «Ты помнишь, как поэт великий…» Ты помнишь, как поэт великий, Свое творенье совершив, Презрен толпою разноликой И жизнью сокровенной жив, Наедине с самим собою – Лицом к лицу с одной судьбою – Напевом звучным, как металл, Листки заветные читал, – И признавался горделиво, Что сам воздал себе хвалу: Он знал, как лавры шли на диво Его открытому челу; Но не искал их мощной тени: Рукоплескания и пени – Равно ничтожный суд людской – Тревожат царственный покой. Вослед высокого примера Пред самоцельным бытием Не такова ль должна быть вера И в малом подвиге твоем? Безмолвно сочетай с ночною Сочувственною тишиною Свой сокровеннейший напев И смейся – людям не во гнев. 2-15.IX.1933. Кратово (Прозоровка) «Писала о культуре роз…» Писала о культуре роз Хотя бы на бесплодных нивах. О чем же после? Вот вопрос! Да о ко-о-перативах! 29.X.1933 ИЗ ПАМЯТНОЙ КНИЖКИ Мы собираем бедные остатки Умолкнувших забытых языков, Разрозненные, странные слова, Когда-то, в незапамятной поре Звучавшие в житейском разговоре, В призыве к бою, в лепете любви, В проклятии, и в пламенной молитве, И в вольной песне. Ни на черепке, Ни на пергаменте следа той песни Нам не сыскать. А этот след воздушный Один бы и привел нас, может быть, К заветной цельности, искомой нами, К разгадке тайны… 1934 |
