Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Верховский Юрий Никандрович > Струны: Собрание сочинений > Стр.56
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
55
56
57
...
120

В БИБЛИОТЕКЕ

А.А. Веселовскому
Как сладостно следить в пустой библиотеке
Признанья тихие желтеющих страниц
И жить вне временных, условленных границ –
В минувшем, может быть, но полном жизни веке.
Предавшись добрых сил целительной опеке,
В теченье медленном знакомых верениц
Тебя ласкающих, тобой любимых лиц
В тиши мечтать о нем, о близком человеке.
И сладостно узнать, что жизнь его душа
Другая, близкая твоей душе, следила –
Душа учителя. Вот – книга сохранила
Пометы легкие его карандаша –
Привычные черты. Как внове хороша
Мечты и памяти связующая сила!
1910

ТАЙНЫЕ СОЗВУЧИЯ

I. «Машинкой для чудес ты назвал сердце наше…»

Где сердце – счетчик муки,

Машинка для чудес…

Анненский

Машинкой для чудес ты назвал сердце наше,
Душетомительный, узывчивый поэт.
В косноязычии музыки светлой краше
Горячечной души оледенелый бред.
И тверды, как алмаз, живые очертанья
Кристаллов пламенных. И в блеске их игры –
Сияющая смерть и рай очарованья,
И боль бессмертная, творящая миры.
И в зимнем сумраке насильственных просоний,
В ознобе и в жару глухого бытия
Плывут видения страдальческих гармоний
Туда – в холодные безмерные края.

II. «Полусонная одурь…»

Полусонная одурь
И сквозь злое просонье –
Словно в мокрую осень
Хохотанье воронье.
Полусумраком скользким
Отуманены взоры.
Дня довольно, довольно!
Опускаю я шторы.
Только нет угомону,
Только силы не боле,
Только тупо не хочешь
Этой глупой неволи,
И бездумья глухого,
И покою, покою –
Или жесткого слова
С окаянной тоскою, –
Канет каменный голос,
Не живой и не сонный,
В эту мутную одурь,
В этот омут бездонный.

III. «Банкомет бесстрастно мечет…»

Банкомет бесстрастно мечет,
Ты уставил тусклый взгляд:
Двойка, туз, шестерка – чет иль нечет?
Бубны, пики, пики – две подряд.
В дымном нищенском азарте
С жарким молотом в груди,
Как ложится ровно карта к карте,
Неотрывно, пристально следи.
Миг и вечность, жизнь и смерть, не споря,
Над тобою и в тебе сплелись.
Нет ни радости, ни горя.
Карты пестры. Оглянись!
Бледный день струится из-за шторы.
Пробудился этот скучный свет.
Ну, сомкни тихонько взоры,
Навалившись на паркет.

IV. «О, два одиноких горенья…»

О, два одиноких горенья –
Последнего угля в камине
И розы последней закатной
На дальней мерцающей льдине!
Пускай лишь игра отраженья,
Мне роза мгновенная эта
Мерцает живой, благодатной
Лампадою вечного света.
И мой уголек, остывая
На пепле почти бездыханном,
Подернутый тусклою дымкой,
Останется солнцем желанным.
И тайна горенья живая,
И тайна живая сиянья
Сегодня со мной невидимкой,
Последнею тайной – слиянья.

V. «Осенним вечером, когда уж ночь близка…»

Осенним вечером, когда уж ночь близка
И звоны тайные плывут издалека,
А дня не новые, слабеющие звуки
Уже разрознены – и мимовольной муки
Вот-вот не утаят и канут без следа
С остывшим воздухом в тьмозвездный хор; когда,
Тускнея, облака сиротствуют, и сила
Иная, цельная, обняв, не погасила
Их тайношумного эфирного крыла, –
Тогда душа земли с твоею замерла,
Чтобы полней вздохнуть. И ваши души дышат
Нездешним холодом; оттуда звоны слышат, –
И слезы росные простых цветов земли,
Застыв и засияв, горенье обрели,
Сны, несказанные в житейском напряженье,
Созвучья тайные – земное выраженье.
1910-е

«Перед зеркалом жизни суровой…»

Перед зеркалом жизни суровой,
Ничего на земле не любя,
Я с какой-то отрадою новой,
О, дитя, вспоминаю тебя.
Снова ль ожил я сердцем ошибкой,
Иль случайно проснулся душой,
Но с своей непонятной улыбкой
Ты опять неразлучна со мной!
Я не раб ни мечты, ни привычки,
Нет туманных желаний во мне;
Но твой голос, как пение птички,
Слышу снова в пустой тишине;
Но зачем же лицо молодое
Не играет румянцем живым?
Что грустишь ты, дитя дорогое,
Плакать хочется глазкам твоим?
Пробудилась ли чудная сила,
Чувство ль дышит в груди молодой?
Расскажи мне, что ты затаила,
Поделись своим горем со мной.
Или лучше, что сердце терзает
Эту темную жажду души,
Всё, что вновь для тебя расцветает,
Если можешь – скорей затуши.
Люди поняли голос рассудка,
Голос чувства их мысли далек;
Его встретит иль грубая шутка,
Иль тупой, но нещадный упрек…
И забудешь ты голос природы,
Новой жизни немногие дни,
За людьми, пережившими годы,
Скажешь ты: «Были правы они!»
Они правы, дитя мое, – верь мне,
Они правы с их мыслью простой,
Мы с тобою одни лицемерим
И одни мы страдаем с тобой.
56
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"173396","o":1}