«Не бейся, не мечись. Походкою степенной…» Не бейся, не мечись. Походкою степенной Ступай себе вперед. Поменьше о вселенной, Побольше о своем сегодняшнем пути Безмолвно помышляй: успеешь ли дойти Туда, где вечером удобную стоянку Пошлет тебе судьба, чтоб завтра спозаранку Мог в руку снова взять дорожный свой костыль И бодрою ногой ступить в сухую пыль. Но завтра – не уйдет, как и вчера. Беспечность! В грядущем, как в былом, приветствуй бесконечность! Не числи: прошлые ль, грядущие ль года? Знай: как всегда ты шел, так и пойдешь – всегда. «Приемли, что дано тебе…»
Приемли, что дано тебе: Могло ль, что было, быть иначе? К чему скорбеть о неудаче Иль гимны петь благой судьбе? Не в слабом сердце и не в черством Ответ на всё одним покорством. Тогда не будешь ли счастлив? Так море – влагою живою Прилив приемля, иль отлив – Готово к сну, готово к бою. ГОДОВЩИНА Уходит жизнь, а ты не замечаешь, Как перешел один, другой рубеж. «Где ж молодость? Все обольщенья – где ж?» – И ты чудес еще, как прежде, чаешь. Да, верь и жди. Еще придут они И поздние твои украсят дни. Но их ли ты венчаешь годовщиной И их ли мнишь в грядущем досягнуть? Для странника звездою ни единой Не светится – всезвездный млечный путь. «Раскрыта ли душа…» Раскрыта ли душа Для благостного зова И всё ль принять готова, Безвольем хороша – Боголюбивая душа? Влачится ли в пыли, Полна предрассуждений, И сети наваждений Немую оплели В непроницаемой пыли? Ты будешь вечно ждать, Когда тебя, милуя, Святыней поцелуя Отметит благодать – Ты будешь неусыпно ждать. «Кроткой торжественной ночью…» Кроткой торжественной ночью Видишь огни городские, Звону церковному внемлешь, – Только и видишь и слышишь Светлой душою – не их. К тем, кто далеко, далеко Тихие грезы уносят; К тихим пределам былого; Дальше – туда, где безмолвно В любвеобильнейшем лоне Вечности светлой и строгой Чудной всезвездною ночью Мирно почили с любовью Милые, милые – вы. СОН С.П. Ремизовой-Довгелло Я не видел тебя никогда. Протекли за годами года С той поры, как ты жил на земле, И – что дым – заклубились во мгле. Но в томленье людском не затих Твой слезами сияющий стих; Но твой облик извечно-родной Навевает душе не одной Благодатные сны наяву. Не зову я тебя, не зову… Но твой облик телесный, земной Отчего, для чего – не со мной? Но как счастлив, кто мог мне принесть О тебе заповедную весть, Из-за грани земной – благодать Мне в любовных словах передать. Не зову я тебя, не зову; Но с тобою, тобою живу, И как сладко мечтается мне, Что тебя я увижу – во сне. ЭПИЛОГ Когда в пустых полях Аида Я буду, страждущий, бродить, Ты мне протянешь, Аонида, Путеводительную нить. И за тобой – за Ариадной – Пойду покорно я – Тезей, Чтобы в пустыне безотрадной Постигнуть новый Элизей. СОЛНЦЕ В ЗАТОЧЕНИИ I. «Заревые облака…» Заревые облака. Твердь прозрачная легка. Зелена немая ширь, Дремлет белый монастырь. Сердцу грезится с тоской: Здесь молчанье и покой. Только сонный день звучит И уходит – не молчит. Только ярко зацвели Близко, тут – цветы земли. И, качаясь, аромат Изливают – и горят. Осень клонится челом И горюет о былом. День цветущий потускнел. Монастырь и тих, и бел. «В майское утро улыбчивой жизни певцов простодушных…» В майское утро улыбчивой жизни певцов простодушных Бархатом юной земли, тканью ветвей и цветов Был возлелеян безвестный певец и бродил, как младенец; Путь указуя, пред ним резвый порхал мотылек. Так принимал ты посох дорожный, о вечный скиталец, Ныне на темной земле осени хмурый поэт. «Как раненый олень кидается в поток…» Как раненый олень кидается в поток – И жгучие хладеют раны — И дальше мчится он, лишь, ясен и глубок, Окрашен ключ струей багряной, — Так, истомясь, душа вверяется волне Музыки светлой и певучей И, обновленная целительной вполне, Ее пронижет болью жгучей. |
