«Сквозь нашу скорбь, сквозь нашу боль…» Сквозь нашу скорбь, сквозь нашу боль, Сквозь искаженные черты Всего, что в мире видишь ты, – О, только сердца не неволь, Пробиться ты ему позволь К дыханью вольной красоты. Она, нетленная, жива И, как далеким временам, Близка и животворна нам: Лишь тайны темные слова, Ее живого торжества, Подобны давним, смутным снам. Глубинной памятью о ней Ее дыханье улови И горестно благослови Любовь твоих страдальных дней: Она надежней и верней, Как храм, стоящий на крови. «Есть люди-звери — от крота до льва…»
Есть люди-звери — от крота до льва — Жильцы земли, воители земного: От слепоты до солнечного зова В них родина владычная жива. Есть люди-рыбы: им глуха молва, Как сквозь кристалл прозрачного покрова: Они плывут и внемлют рыбье слово, И видят свет другого естества. Но есть иные. Чуть, едва-едва, Касаясь праха, – вот ширяют снова Стихиею воздушною, иного Сияния полны и торжества В полетах белокрылых – голубого. То люда-птицы: ими жизнь права. «Иволга, иволга…» Иволга, иволга С грудкой золотой, Иволга, иволга С песнею литой! Как поешь ты, иволга, – Век не для нас, – Ты не любишь, иволга, Пристальных глаз? В куще ли иволга Лип листвы густой? Нет тебя, иволга, За густой листвой. Издалека, иволга, Дали мила, Голос полный иволга Вновь разлила. Иволга, иволга С песней литой, Иволга, иволга С грудкой золотой! «Синие тени от желтых огней…» Синие тени от желтых огней В бледной улыбке рассвета; Дым, перед ней и бледней, и нежней, – Вьется, теряется где-то. День поневоле подходит к окну, Жалкой улыбкой кривится; Дымом прильну я к окну – в глубину, Где-то, где ночь мне приснится. В белую кану Иванову ночь С желтыми в небе кострами. Сердце, пророчь: сердцу вмочь превозмочь Свет в фимиаме, во храме. ФАНДАНГО 1 Вот тебе мое проклятье Навсегда от сей минуты: Будь несметно ты богата, Но – когда лишишься вкуса. 2 Апельсин возьми, дитя, Что в своем саду сорвал я; Но не режь его ножом: Сердце в нем мое томится. 3 Было б тысяча душ во мне, Сразу б отдал их тебе; Нет во мне их, – лучше возьми Тысячу раз одну. 4 Ах, не важничай, сеньора, Что высокого ты рода: Ведь и для высоких башен, А бывают лестницы. «Всё о том же, всё об одном…» Анне Ахматовой Всё о том же, всё об одном Лепечут мои минуты, Когда, как в краю ином, Возносятся легким сном Томленья тяжелой смуты. И в этом тончайшем сне Расширяются плавно крылья, Воздушной неся волне Уже не трудную мне Блаженную боль усилья. А сегодня ночь – забытью Моему – иная услада: Всей грудью дышащей пью Страдальную песнь твою – И мне ничего не надо. Усилья былого нет, Нет в упругом дыханье боли, И нездешний воздух и свет Слезами тихо согрет: Не в своей, а в твоей я воле. «Как брызги пенные блистающей волны…» Анне Ахматовой Как брызги пенные блистающей волны Кипят могучею игрой глубинной мощи И в шелесте листа таинственно слышны Колеблемые ветром рощи, Так Божьего певца один простой запев, Не ведая своей отчизны величавой, От мира вышних сил на землю отлетев, Нам дух поит хвалой и славой. АННЕ АХМАТОВОЙ
1. «Я не знаю, я не знаю, как…» Я не знаю, я не знаю, как Подойти к тебе и молвить слово. Всё, что я скажу, тебе не ново, А двоим ведь слово – тайный знак, Вещий знак сознания иного. И в моем сознании ночном За тебя болею и тоскую: Как выносишь ношу ты такую? Иль мое страданье об ином, Что немого сна не расколдую? |
