«Сегодня какою-то легкою мглою…» Сегодня какою-то легкою мглою Подернут осенний город мой – Мечтой не больною, дремой не злою, Прозрачною, легкою, нежной мглой. Я из дому вышел, гляжу – и рада Чему-то бывалому душа, Как будто бы маревом Петрограда Влеком я на крыльях, вдаль спеша. Но стены кремлевские смутным взорам Предстали, над ними – купола: Таким кружевным и сквозным узором Невнятная сказка вдруг всплыла. Взгляни: окрыленные легки люди; Внемли: то не крики, то хвалы, – Мольба о желанном и близком чуде, Уже восстающем из светлой мглы. 1915 ВЯЧЕСЛАВУ ИВАНОВУ
Откликнись, друг! Услышать жаден я И уж заранее невольно торжествую Пред тем, как воспоет годину боевую Душа звучащая твоя. Мне памятны ее живые звуки Во дни недавние бесстрашия и муки Родных полунощных полков; И ныне ли, когда их жребий не таков, Когда венчает их величием победы Судьба-звезда, какой не ведали и деды, Не вырвется из пламенных оков Всерасторгающее слово? Под обаянием великого былого Я верю: на Руси не надобен певец На вызов славных дел; но сладок он для славы И нам в биении созвучном всех сердец, И братьям-воинам, когда вернутся, здравы, На лоно мира, наконец. 1915 «Я не знаю, друг мой милый…» Я не знаю, друг мой милый, Для чего расстались мы, Если страсти с прежней силой Верными остались мы. Я не знаю, друг мой дальний, Для чего в разлуке мы, Если в душах цвет миндальный Распустился к дням зимы. Я не знаю, друг мой вечный, Для чего в печали мы, Если жизни быстротечной Счастья не вручали мы? КОСТРЫ А.П. Остроумовой Завороженные вчера Ночным, безумным древним парком, Мы пламенели в мире ярком Роскошно-буйного костра. А к утру в серое окно Стучался дождик полусонно, Роптал, шептал неугомонно, Твердил, что суждено – одно. Я думал – не увидеть мне Сегодня ласкового неба; Но в полдень колесница Феба Неслась в лазоревой стране. А позже – в пурпуре цари, Клубясь, проплыли – лик за ликом — И в чуде стройном и великом Зажегся строгий пир зари. «Ты не слышишь музыки вселенной?..» Ты не слышишь музыки вселенной? Не впиваешь дальней тишины? И не веют радостью нетленной На тебя дымящей ночи сны? А в тебя, как я, О, любовь моя, И цветы, и звезды влюблены. Ты сама неведомых гармоний И блаженной тишины полна; Как цветы, истомных благовоний И, как звезды, трепетного сна. И весь мир любя — Ты в одну себя, Как цветы, как звезды, влюблена. «С болезненным румянцем на ланитах…» С болезненным румянцем на ланитах, Окрасившим померкшие черты, Бесценным грузом грез твоих разбитых Отягчена, проходишь тихо ты. Забытая молвой тысячеустной, Незнаема корыстной суетой, Над ними ты с улыбкой тонкой, грустной Взор устремила, ясно поднятой. Ты ждешь – чего? Я ль разгадать сумею В спокойной боли гордого лица? Так царственной походкою своею Пройдешь весь путь, я знаю, – до конца. «Я не один в полуночной вселенной…» Я не один в полуночной вселенной, Лишь ты придешь за мной, Сестра души моей, – с улыбкой неземной, О, призрак незабвенный. И знаю я – ты скоро улетишь И, бледной дымкой тая, Улыбкой изойдешь, как тонко разлитая Пленительная тишь. И грустно мне, но грустью неземною: Ты, светлая, маня, Влечешь в эфирный край и в свой полет меня И таешь там со мною. «Так, опустись неслышно, призрак милый…» Так, опустись неслышно, призрак милый, Меня крылами томными овей. Твоей таинственною смутной силой Душа моя болящая живей. Ты, призрак светлый, томный и прекрасный, Меня коснись движением крыла, – И вереницей легкою и ясной Тень зыбкая за тенью поплыла. И в неге их неслышного полета Вот я плыву – разливом милых дум, И в этот сумеречный час – дремота Внятна душе, как этих листьев шум. И к тайне нам знакомого предела Мы ближе, ближе – цельны и вольны. Мгла светлая живой простор одела, И голос листьев словно плеск волны. |
