3. Сонеты раба I. «Уйди в себя, ты, раб! Не вопрошай…» Уйди в себя, ты, раб! Не вопрошай, Откуда и куда ведут скитанья. Чужим себе и ближним пребывай, Будь тем, что есть: числом без содержанья. Шутя, из тьмы вот некто в светлый край Позвал тебя – на высоты сознанья: «Ну, пес, живи и душу отравляй Напитком жгучим тщетного желанья». И некто… Кто? Бог? Сатана? Чудак? – Кто от цепей твои распутал крылья, Опять тебя с дороги без усилья Столкнет в пустые пропасти забвенья, И в мертвом пепле прежнего горенья Вновь прах ты, человек – ты, пес – бедняк… II. «Зачем вся ложь и звон пустых речей?..» Зачем вся ложь и звон пустых речей? К чему котурны? Пусть без масок лица! Ты – человек, и немощи твоей Чуть тлеет правдой в сердце огневица. Нет мысли, чтоб поднять тебя с путей, Где вдаль, слепа, звезда твоя катится. Глядишь – и видишь бездны пропастей – И падаешь, застреленная птица. Виждь правду! Где глубокими тенями Беда и горе заплелись венками, Зачем себе роль Бога ты берешь? Раб, выскажись душе своей в доверье. Титанское убей высокомерье. Ты только человек. А дальше ложь. III. «Мне Сатана явился в час унылый…» Мне Сатана явился в час унылый. Пошли глухою ночью – гость и я. И стали над заброшенной могилой, Где молодость погребена моя. В душе погибшей горе встало с силой: «Ей в сердце яд влила рука твоя, С ее кудрей сорвал венок ты милый, Лишил поруганную бытия!» Сквозь темноту он мне блеснул очами: «Ты бредил сам, венчал ее цветами, Жизнь мерил сказкой, солнцем видел мрак». «Что ж вера в солнце всё владела нами?» Захохотав, он зашумел крылами: «Ты верил? Ты надеялся? Дурак!» IV. «За тенью тень брели мы тусклым днем…» За тенью тень брели мы тусклым днем Измученными, тяжкими шагами. Над нами – осень с черным вороньем, Угроза жалких, тощих туч – за нами. Привал. Равнина. Бродит взгляд кругом. Крест ко кресту. Их тысячи, рядами. Засеян ими свет. Крест за крестом. Они безмолвны над богатырями. Сел на могилу. Надпись разбираю: «Я богатырь, я пленник, пепел, прах. Сплю. Спит моя надежда. Спит мой страх». Кресты неисчислимые считаю. В гряду земли зарылися персты. Ах, чтоб уж спало, сердце, так и ты!.. 4. Хэгэзо
Златокрылая чуть заря дохнула В тихие сады беззаботной дремой, – Солнечные дни от очей сокрыты Вечною смертью. Я пошла меж бледных теней к полянам, Где ни солнца нет, ни завесы звездной, Где в тумане снов лишь одна безмолвна Ночь кипарисов. Я плету фиалки в венки печали И венчаю память услад святую Тех, что здесь со мной между тихих теней, – Сны молодые. Ах, летят ли голуби по-над домом? Ищут ли зерна в бороздах пичужки? Розы над гробами как сон душисты ль Цветом весенним? Ах, звенит ли смех на дворе девичий, Лишь взлетает мяч в высоте прозрачной? И в напев сливаются ль сновиденья В сумраке звездном? Ах, внизу, синея, смеется ль море, – Выше – шум серебряных рощ оливных, – Шлет ли парус им свой привет прощальный От горизонта? Ах, любовью бьется ль людское сердце, Путь житейский свой просветляя целью, Озаряя в радости снами счастья Всё, чем томится? Где ты, бывший мне неизменным счастьем, Муж мой ненаглядный, мой сон единый? Всё со мною память твоя – живою Трепетной тенью. Миртовый венок мой хранишь ли, милый, И горит ли в сердце твоем былое, Ясно и спокойно, как в тихой роще Светлый источник? Где, моих вы радостных дней подруги? Дети ли смеются на лоне вашем, Слушают ли жадно, притихнув, ваши Сказки и шутки? Где рабыни милые? Светловласым, Нет, кудрей моих не венчать им больше Золотых, меня не облечь, как прежде, Пурпуром светлым. Я плету фиалки в венки печали, Глее друзья мои – кипарисы дремлют, Где навеки землю закрыли тени, Смерти завесы. В чаше жизни мне золотой кипели Солнечные дни и сияли тихо, Но от жадных уст оторвали чашу Вечные боги. 5. Сонет из альбома М.А. Кржевской Он жил во дни и Вундта, и Бергсона, И Ибсена, и сладостных стихов, Открытья радия и электрона, Борьбы и крови, лживых дел и слов. Зазывнее вечерового звона Манили грезы в край надзвездных снов, Познания терновая корона Венчала труд и пыл его шагов. Любви вкусил и красоту изведал, Себя и горечи, и мысли предал, Смотрел в ту бездну, где обманов нет – Надежд почивших пламенный поэт, Вихревращенья сын и раздвоенья На склоне племени и поколенья. |
