4. «Ночь моя проходит мимо…» Ночь моя проходит мимо, Уплывает прочь, Побледнев неуловимо – Ласковая ночь. Рядом с белою колонной, Свесив свой наряд, Над решеткою балконной Дремлет виноград. Я над светлою ступенью Тут стою один; Уж уснула ты за тенью Спущенных гардин. Глубь небес давно поблекла, Утру предана, А внизу светлеют стекла Твоего окна. Я пройду тихонько мимо, Вверив утру ночь; Ночь моя неуловимо Отлетела прочь. 5. «Ты предстал над вечерней румяной зарей…» Ты предстал над вечерней румяной зарей Серебристою, тонкой ладьей – И просила тебя молодая печаль: «Ты ко мне, мой любимый, причаль». И серебряный свет, и серебряный сон Был тобой для меня принесен – Для меня, для реки, для небес и земли Ты светлел и вблизи, и вдали. А теперь над рассветной зарей ты стоишь – И кротка твоя светлая тишь. Нежно тонок и бел запрокинутый серп, Обреченный на тихий ущерб. От меня и реки, от тоски, от любви, Как бледнеющий парус, плыви; И тебя провожает земная печаль: «Тихо к алой деннице причаль». РУЧЕЙ Когда в вода х моих чернеющих колышется Зеленая звезда, Вон та, далекая, – неведомое слышится И радостно тогда. В порыве трепетном изгнанница небесная, Волну мою пронзив, Лучами острыми чертит уже, прелестная, Сверкающий извив. И радость светлая, холодная, блестящая Поет в игре лучей. Так лону сладостна за тьму огнями мстящая Серебряность речей. Во мне живет она – горящая, зеленая; А там, на небесах – Бездушно светится, как жертва опаленная, Ее бездушный прах. «Задумчивый сатир играет на свирели…» Задумчивый сатир играет на свирели. И дальние стада, и птицы присмирели; Пастух рассеянный о Хлое позабыл; И в листьях ветерок дыханье затаил; А звуки всё текут истомнее и слаще Туда, где, притаясь в зеленой, влажной чаще, Дриада юная раскинулась, бела – И в упоении бессильно замерла. ПЕСНЯ Вижу я в кудрях березки Затаившийся значок: Богородицыны слезки – Засыхающий пучок. Кем он был сюда повешен Тайну скромную беречь? Кто-то плакал, неутешен, После частых милых встреч? И задумчивый букетик Мне тебя напомнил вдруг, Мой весенний милый цветик, Отдаленный страстный друг. Сердце шепчет: уж не ты ли Здесь невидимо была – Где так нежно мы любили, Слезы грусти собрала? «Мечту мою они пленяют вместе…»
Мечту мою они пленяют вместе – Абид и Сест; прильнуло море к ним, Лазоревым лобзанием своим Их разделив как бы из тайной мести. В Абиде кто тоскует по невесте? Леандр один. А может быть – Селим В ночной прохладе грезами палим? Но вот блеснул огонь на башне в Сесте! Кто факел тот зажег над морем бурным? Зулейка? Геро? Он огнем пурпурным Зовет пловца на тайный пир сердец. Кто там плывет на пламя нежных оргий? То не Леандр, а бурный тот Георгий, В объятьях волн отважнейший пловец. ОТСВЕТЫ 1. Ответ Когда уж ночь давно, когда неслышны мне Тревожной жизни содроганья, Люблю, задумавшись, в глубокой тишине Читать душой твои созданья. В полночном трепете яснеет мысль моя, И сердце пламеннее бьется; Ему понятнее тревоги бытия, В него поток волнений льется. Как близки, как томят в созвучиях твоих Души тоскующей порывы, Как сердце чувствует живую силу их – И шлет на них свои отзывы. Мне кажется тогда, что понял я тебя; Моими грустными мечтами Тебе я предаюсь; тоскуя и любя, Твоими плачу я слезами. 2. Аркадия Точно, мы счастливы были, и боги любили счастливых. Дельвиг Кроткая муза, ты часто поешь мне о веке прекрасном И о блаженной стране. Муза, сведи же меня Нынче и к добрым твоим пастухам, и к веселым пастушкам, К старцам премудро-простым, к милым стадам и ручьям. Сколько веры невинной и в просьбе твоей, и в улыбке! Мальчик, за мной торопись! Будь же таким, как сейчас! Сладко и ныне сказать мне отрокам нежным и чистым: Да, Аркадия есть; о, полетим же туда! 3. Мечтатель Знать, миру явному дотоле Наш бедный ум порабощен, Что переносит поневоле И в мир мечты его закон! Баратынский |
