РЫБАК Льдины плывут по реке. А уж ты свой челнок снаряжаешь: Руль за кормой укрепив, новые весла несешь; Парус твой ветхий починен, натянуты снасти тугие; Тут же, на влажном песке ты невода расстелил. К белому лбу прикасаясь всегда загорелой рукою, Вот – из-под хмурых бровей смотришь в широкую даль: Пар на востоке алеет. Холодные светятся воды. Вешнее солнце встает. Льдины плывут по реке. ЭРИННА
Анне Ахматовой Знаешь, как сладостно, друг мой, в дождливый вечер зимою Прялки жужжанье внимать, пальцев движенье следить Девушки милой и нежной в знакомой хижине… Будто Музыке внемлешь душой, пляскою взор веселишь… Или движенью стиха отдаешься ты сердцем стучащим: Деву — певицу любви – слышал на Лесбосе я; Дивная пела любовь и с любовью свое веретенце: Женских служений печать, светлая, красит чело. Словно желанья влюбленных, пленительно сладостна Сафо; С прялкой вечернею в лад вдруг задрожавших сердец Стройно б воспела она молодые, живые восторги! Так; не ее ли сейчас ты, вспоминая, почтил? Нет! Но мудрым урокам ее вверялась певица, Чтоб возрасти и воспеть прялку свою – и любовь. Пусть же, как ей, – веретенце тебе о любви напевает. Песней – любовь говорит. Любишь, – так песне внемли. ЮНОШЕ Сколько бы ты ни любил, – поцелуем тебя знаменуя, Вновь прикоснется к челу тот же невидящий бог. Делию, Дафну, Лилету владычицей ты нарицаешь, – Свежим, душистым венком каждую пышно укрась. Юному сердцу послушный, лишь зовам иным не покорствуй: Верный себе самому верен и воле богов. Боги покорны незрящему, Делия, Дафна, Лилета – Верь – увенчают тебя свежим, душистым венком. АМФОРА Из-под листьев винограда, Осеняющих чело, Ты была бы, верно, рада Глянуть быстро и светло, – Да в весенний резвый праздник, Веселясь утехой злой, Так легко слепой проказник Ранит нежною стрелой: И склоняя стыдливо взоры На трепещущую грудь, Ты стараешься амфоры На ходу не колыхнуть. АМАЗОНКИ В лесах Гаргарии счастливой… Пушкин Дедушка, скажем спасибо тебе! Окажи нам услугу! С радостью вам укажу я дорогу. Верно – пастушки? Родом из дальних краев? Да, слышно – там уж не сыщешь Ныне и стада такого, как в прежнее время. Бывало, Мне приходилось туда наезжать, да в город; а дальше… Только бы нам до Коринфа добраться. Там же знакомый Путь и маячат дубравой поросшие скалы родные. О, наконец! И неужто пешком мы пойдем из Коринфа? Там не одних я знакомых найду – и знаю отлично, Где табуны пасутся под городом… Так-то, девицы! Значит, выходит, уж вы – не пастушки: впрямь – амазонки. Да! Амазонки! О, Талия, выберем стройную пару – Борзых, лихих скакунов. Ах, только бы мне – вороного… Да, вороного тебе, а мне – белоснежного. Вскочим, Крепко возьмем удила – и помчимся в даль золотую Вихрем тайн, что в ушах зашумит и захватит дыханье! Только удары копыт по звенящей, гулкое дороге! Только биение сердца в блаженно-расширенной груди! Только мельканье лесов, и лугов, и ручьев, и селений! Только зеленый простор и простор голубой – бесконечный! Воля! Великая воля! Весенняя воля родная! Путь вам счастливый и час вам добрый, девушки-дети! Ну, выводи же скорей, старинушка, нас на дорогу – К милой Гаргарии нашей, где лесом увенчаны скалы! ДАФНИС Вячеславу Иванову Как пышно зелены, как радостно цветущи На пастбищах моих разметанные кущи! Как мягко ложе мхов! Я жду, спеши сюда, Наида нежная! покинь свои стада: Росистый легок путь по роще предвечерней. О, дай мечте моей взноситься легковерней! Спадает ярый зной; дневным трудам земли Отдохновение Зефиры принесли; Одна душа моя исходит нежным зовом: Ко мне! Царицею ль грядешь в венке дубовом, В слепящем пурпуре — из веси золотой, Как я зову тебя тревожною мечтой? Ах, нет! Любви моей – убранства грез не надо. Из тихой рощицы, как резвая мэнада, Ты выйдешь, милая, знакома и проста. Одеждою твоей да будет – красота. |
