«Душа устала…» Душа устала, А сна всё нет – И долгих лет Таких немало. О, жизни жало! И яд, и мед – Всё изначала Во мне поет. Но и полет Слагает крылья Во мгле тенет Меж злого былья. И нет обилья, Разгулья слов, Услад усилья И силы снов. Мне мир не нов; В нем нет отзвучий На страстный зов Мечты певучей. И пыл летучий Поник во мгле Под низкой тучей На злой земле. О, пусть во зле И в одичанье, Как угль в золе, Горит молчанье. В нем величанье Тебе, тебе. Земли вещанье К иной судьбе. В одной мольбе Всё сердце сжало – Не о себе, – О, жизни жало! О, изначала Поющий бред! А сна всё нет… Душа устала… «Сегодня вечером придет весна…»
«Сегодня вечером придет весна», – Старушка белая мне так сказала; И в этом лепете душа узнала, Чем от младенчества жила она. И все несбыточные сердца сны Опять подснежниками засветлели И ожиданиями той весны, Что мне пророчествовали капели. Сегодня вечером и ты весне Ответишь радостью и верой юной, С самозабвением звуча вполне Душой певучею и полнострунной. И незапамятное – как родное И предносящееся – с ним одной Незабываемою здесь весной Взойдет – всеоправдание земное. «Ах, одного прикосновенья…» Ах, одного прикосновенья Довольно мне – И поплывут видений звенья В невольном сне. Ты всеми радужными снами Даришь меня, – Нет меж виденьями и нами Завесы дня. Взгляни, взгляни, какие нити Сплелись вдали: То от звезды твоей в зените Лучи стекли; И к ним восходит в тихой встрече Вольней, полней – Сеть росных слез земных далече С цветов — огней. Они горят, не померкая, Цветут, пока В моей, прозрачная такая, Твоя рука. «Прекрасная, прекрасная!..» Прекрасная, прекрасная! Твержу я день и ночь – А всё мечта опасная, Безгласная, напрасная Не отступает прочь. И вот ночному, смутному, Безрадостному мне, Скитальцу бесприютному, Загрезилось, как путному, О вольном вешнем дне. И вот меня, холодного, Замерзшего меня, Постылого, негодного, Но в холоде свободного Манит язык огня. И вновь мне раскрывается: Не таять и не тлеть, Не каяться, не маяться, – А доля выбирается: Застыть или сгореть. «Среди младенческой толпы воспоминаний…» Среди младенческой толпы воспоминаний Какое для меня милее и желанней? Не знаю: всё равно слегка заволокла Любви к минувшему светящаяся мгла; Чуть уловимые ответствуют порою Души растроганной лирическому строю. И ныне, если ты в тончайшей этой мгле Меня путеводишь с сияньем на челе, Невольно вдаль иду от нашей жизни внешней Тропой росистою навстречу зорьке вешней. Черемухи сплелись кистями надо мной – И горько сладостной разымчивой волной Поят живую грудь. А то – распростирая Цветистый свой покров, полуденного края Весна парит, горя. И цветом миндаля Повеют из-за гор долины и поля – И горькой сладости дыханью мало, мало – И жизнью не изжить всего, что миновало. «Промчался вихорь по пескам пустыни…» Промчался вихорь по пескам пустыни, Взрывая мощно их до глубины И вдаль стремя торжественно. И ныне Таинственно встают, обнажены, Развалины неведомого града, Почившая великая страна. Вот-вот стряхнет ожившая громада Века веков томительного сна. И возвестят язык тысячелетий Вещания священные камней, Премудрые, как старцы и как дети: От устья дней и до истока дней. И слово прозвучит – и вещим звуком Прольется в расширяющийся слух, Ответив сердца юным, полным стукам, — И воспарит, расправив крылья, дух. 30.III-12.IV.1926 «С пасхальными колоколами…»
С пасхальными колоколами Стихи поплыли, потекли, – Но над житейскими делами Меня неправо вознесли: Мне деловые примечанья В тяжелый заданы удел; Вотще заветные звучанья В слова я перелить хотел. Мне стыдно прозы стихотворной, – Итак, я лучше передам Напев, поэзии покорный, Благоухающим цветам. Своим весенним ароматом Они достойнее – принесть О восхождении крылатом Всеозаряющую весть. 20.IV-2.V.1926 |
