Тот, кого выбирали законоговорителем, пользовался большим уважением, но никакой реальной власти у этого человека не было. Законоговоритель, как и любой исландец, имел право выступать стороной в судах и распрях, он ничем не отличался от обычных граждан. Источники не говорят ни слова о том, мог ли законоговоритель выбирать, какие законы оглашать и в каком порядке; если у него было право выбора, это, вероятно, давало ему возможность как-то влиять на ход тех или иных дел. Кроме того, законоговоритель сообщал, что сказано в законах по тому или иному поводу, только тогда, когда его об этом спрашивали, поэтому важно было умение формулировать вопросы. Как люди учились этому? В значительной мере знания передавались из поколения в поколение через рассказы о распрях, ссорах, тех или иных делах и о том, на каких условиях тяжущиеся мирились в суде или до суда; те рассказы, что дошли до нас, известны под названием саг. Имена законоговорителей и обязанности, связанные с этим постом, сообщаются в ряде источников, а Ари Мудрый датирует события, называя имя законоговорителя, при котором они произошли.[278] Список законоговорителей приводится в Приложении 1.
Имелась и еще одна должность, почти исключительно церемониальная, так называемого «всенародного годи» (дисл. allsherjargoði). «Всенародный годи» обязан был освящать альтинг и определять границы тех или иных выделенных мест на Полях тинга — судов, лёгретты и так далее. Церемония освящения официально открывала альтинг. «Всенародным годи» был человек, владеющий наследственным годордом Торстейна сына Ингольва сына Эрна, первопоселенца. Возможно, Торстейн и его потомки получили звание «всенародного годи» в качестве компенсации за услуги, оказанные стране в момент учреждения альтинга.
Рис. 9. Схема устройства государственной власти в Исландии эпохи народовластия
Рис. 10. Альтернативная схема устройства государственной власти в Исландии эпохи народовластия
Исландцы хорошо ориентировались по сторонам света и знали разные регионы острова, но едва ли видели свою страну такой, какой ее показывают современные карты. Поэтому блок-схема на рис. 9 — анахронизм, результат систематического прочтения исландских законов людьми XXI века. Диаграмма же на рис. 10, думается, более органична и отражает взгляд средневекового исландца. Кружочки разного размера означают уровни власти: самый большой — главный тинг страны, альтинг; кружочки поменьше — местные тинги в четвертях; те, что еще меньше, — годи, окруженные точками-тинговыми. Число кружочков равно числу годордов: годордом могли владеть несколько человек, и каждый назывался годи, поэтому годи было больше, чем годордов. Власть и география связаны на этой схеме условно, но зато линии на ней отражают не абстрактные каналы принятия решений, как на рис. 9, а связи, существовавшие в действительности. Именно по ним тяжбы передавались с местного уровня на общенациональный; по ним же решения, принятые на альтинге, доносились до жителей всей страны, спускаясь по концентрическим кругам власти. Данная схема выигрышна, поскольку основана не на современных представлениях о делении власти на ветви, а на саговых сведениях об устройстве древнеисландской политэкономии, в рамках которой годи возглавляли группы интересов, предлагали клиентам политико-юридические услуги и добивались консенсуса среди своих сторонников. Единство же политической системы достигалось тем, что годи собирались на 13 местных тингов в четвертях, а затем представляли четверти и округи на альтинге.
В середине шестидесятых годов X века была проведена конституционная реформа. Причиной тому послужила большая распря между двумя могущественными годи, Тордом Ревуном сыном Олава Фейлана (Þórðr Gellir Óláfsson feilans) и Оддом с Междуречья сыном Энунда (Tungu-Oddr Ǫnundarson).[279] Поскольку действовавшая на тот момент судебная система оказалась не в силах ни погасить этот конфликт, ни хотя бы избежать кровопролития, исландцы реформировали ее, с тем чтобы даже самые серьезные распри продолжали улаживаться. Дореформенная система предписывала разбирать дела об убийствах на том тинге, который был ближе всего к месту убийства. Такая система работала, когда приходилось разбирать дела, участники которых жили в одной и той же округе, то есть принадлежали к одному тингу; однако если ответчиком или истцом был человек из другой округи, то он едва ли мог ожидать, что его права будут соблюдены на земле, где он чужой. Ситуация была взрывоопасной, и законы страны изменили, дабы подобного больше не случалось. На альтинге были учреждены четыре новых суда, по одному для каждой четверти, и дела, подобные делу Торда и Одда, отныне рассматривались в судах четвертей. Вот как об этом рассказано у Ари Мудрого в гл. 5 «Книги об исландцах»:
На альтинге случилась большая распря между Тордом Ревуном, сыном Олава Фейлана из Широкого фьорда, и Оддом по прозванию Одд с Междуречья, а он был родом из Городищенского фьорда. Его сын Торвальд заодно с Куриным Ториром сожгли в доме Торкеля сына Кетиля Сони, а это было в Долине Эрнольва.[280] А Торд Ревун взял тяжбу в свои руки, потому что Херстейн, сын Торкеля сына Кетиля Сони, был женат на его племяннице Торунн. Родителей Торунн звали Хельга и Гуннар, а другую их дочь звали Йофрид, она была замужем за Торстейном сыном Эгиля [сына Грима Лысого[281]].
Тяжбу против них [Торвальда и Торира] начали на тинге в Городищенском фьорде, а тинг был в месте, которое потом называли Тинговый мыс.[282] Тогда по закону полагалось, чтобы тяжбы об убийствах разбирали на тинге, который был ближе всего к месту, где назвали свидетелей.[283] Но там [на тинге] они [тяжущиеся стороны] вступили в битву, и тинг не удалось провести, как полагается по закону. Там погиб Торольв Хитрец, брат Альва из Долин, он был из людей Торда Ревуна. Потом тяжбу передали на альтинг, но там они тоже стали сражаться. Тогда погибли люди из тех, что поддерживали Одда с Междуречья, а Куриного Торира объявили вне закона, а потом и убили, а также многих из тех, кто был при сожжении. Тогда Торд Ревун завел речь на Скале Закона, как это плохо, когда людям приходится ехать на незнакомый тинг и тяжиться там за возмещение себе ущерба или за убийство, и рассказал, с чем ему пришлось столкнуться, пока он не добился решения своего дела по закону, и добавил, что и не такие трудности придется испытывать людям, если не придумать чего-нибудь получше. И тогда страну поделили на четверти, так что в каждой четверти стало по три тинга, и полагалось людям из каждой округи начинать тяжбы в своей округе.
Одновременно с разделением острова на четверти были учреждены четыре новых суда — суды четвертей (дисл. fjórðungsdómar, ед. ч. fjórðungsdómr, дисл. fjórðungr означает «четверть», а dómr — «суд»). Эти суды заседали на альтинге ежегодно и являлись одновременно и апелляционными (дело, которое не удалось разрешить на весеннем тинге, можно было передать в суд соответствующей четверти на альтинге), и судами первой инстанции. Новое положение вещей означало, что любой человек из любой четверти мог начинать тяжбу сразу на альтинге, избегая ее разбора на местном весеннем тинге, — достаточно было, чтобы дело сулило сколько-нибудь серьезные последствия для тяжущихся.
Разделение острова на четверти повлекло за собой необходимость зафиксировать число полноправных годи (точнее, годордов) — их стало тридцать шесть. В трех четвертях — западной, восточной и южной — проводилось в каждой по три весенних тинга, и каждый такой тинг проводили совместно три годи, итого в каждой из этих трех четвертей было по девять годордов, в сумме 27. Но в северной четверти был создан четвертый весенний тинг — этого требовала комбинация особенностей географии и потребностей населения самого густонаселенного региона Исландии. Стало быть, в северной четверти было на один весенний тинг больше, и вот как об этом говорится у Ари Мудрого («Книга об исландцах», гл. 5):
