XIII Для полноты коллекции, На имя трех приятелей Пришло в конверте сереньком Из Рима письмецо… Чернила водянистые, Расплывчатые, сизые, Корявый почерк старческий Сползал зигзагом вкось,— Зато по содержанию Настой полыни беженской Стоградусною горечью Дымился над письмом… * * * «Привет вам, люди добрые, Из города счастливого, Из Рима горделивого — Со всех семи холмов! Лишь в эту зиму темную Беда-нужда всесветная Волною отраженною Пришла-плеснулась-грохнула В парижское окно… Нам это не в диковинку: Мы в Риме, горсть осевшая, Ломоть от всех отрезанный, Хронические пасынки Средь эмигрантской братии,— Давно привыкли к кризису, Как к старому бельму. Средь райской декорации, Средь величавых форумов, Среди фонтанов плещущих, Средь пиний мирно-дремлющих, Под солнцем золотым,— Как домовые тихие, Мы жмемся, незаметные, В углах-подвалах пасмурных, В продрогших чердаках. На плошадях сияющих — Теплее, чем у нас… Порою сам не ведаешь, Как год за годом держишься? Бюджет — фантасмагория, Работы — ни на грош. Ни в гиды, ни в извозчики, Ни в маляры, ни в плотники,— Лишь воробьев на форуме Бесплатно разрешается Под аркою считать… Считаешь и завидуешь: Счастливцы, воробьи! А ведь недавно, милые, Чуть-чуть в тарелку капало,— Для аргентинок пламенных Я, харьковский нотариус, Платки великолепные Билибинскими павами Цветисто расшивал… Швейцары при гостиницах,— Министры по обличию,— Процент взимали божеский, Впускали в вестибюль… Увы, все нынче схлынуло,— Туристов нет и звания… В библиотеке Гоголя Сидишь часами долгими И смотришь в потолок… Газетою прикроешься, Уснешь, как новорожденный, Теплынь и тишина. Во сне ведь я не пасынок: С друзьями стародавними, Давно глаза закрывшими, Беседуешь во сне, По старому по Харькову С клиентами знакомыми Пройдешься при луне… Не осудите, милые, Больного старика…» * * * Постскриптум: «Драгоценные! Не нужен ли кому-нибудь В Париже из писателей Комплект — тисненный золотом, — Романов Боборыкина? Я дешево продам». XIV В углу метро трясучего Две дамы примостилися,— Под гул, волною льющийся, Шла густо-эмигрантская Беседа на ходу… Козлов сел рядом, съежился, Газетою французскою Себя задекорировал, Чтоб откровенность русскую Своим тамбовским профилем Случайно не вспугнуть… * * * «Ну что, Катиш, устроилась?» — «Устроилась, голубушка… С полгода я промаялась,— Фам-де-менажек опытных Хоть требуют везде, Да я с интеллигентностью Для этой специальности Не очень-то годилася… Послужишь — и ау!» «Не понимаю, душечка,— Сказала хмуро первая.— Принцессы на горошине Не в моде ведь теперь. Заставят обстоятельства Не то что мыть тарелочки, Пойдешь с интеллигентностью Гиен в зверинце стричь…» «Да я ведь и не фыркала,— Смеясь подруга молвила,— А просто по обличию Была не ко двору… При мне не поругаются, Подашь пальто, — стесняются, А гости наши, русские, Меня все в ручку чмокали Заместо чаевых… Спасибо, надоумила Знакомая корсетница: Сказала слово мудрое: „Переверни лицо!“ Была недаром, милая, Когда-то я артисткою. Вот я и приспособила Актерский свой талант. Заделалась казачкою, Простой, рабочей бабою,— Пусть тыкают, пусть выкают, Мне трижды наплевать! Французы или русские,— У всех стираю, стряпаю, Сумела на два лагеря Простецкий тон держать… Беру проценты с булочной, Мясник, сверх положения, Вчера мне чашку синюю Поднес, подлец, в презент… Хозяйка — шляпку с перышком, Хозяин — Мед Изюмович, Сует тайком духи… Устала только вдребезги,— И думаю для отдыха Махнуть на ферму русскую Стряпухою на юг… А ты, дружок, как вертишься?» — * * * «А я с голландкой старою,— Столетней маримондою,— По всем курортам чертовым Ношусь, как метеор… Она, голландка, добрая,— У ней на попечении, На полном иждивении Четырнадцать породистых Раскормленных котов. А я при них на должности: И днем и ночью, душечка, Бессонной экономкою При них я состою. Вся до костей кошатиной Пропахла я насквозь…» |
