Дождик Прохладный бисер брызжет в стекла, Жемчужной мглой дымится сад. Ботвой ожившей блещет свекла, И струйки хлюпают вдоль гряд. Даль так тиха, пуста, лилейна! Вокруг расцвел зеленый цвет… Перед крыльцом, как два бассейна, Галош отцовских парный след. Туман молочный прячет в складки Мосты и тыквы куполов. Из желобов, свергаясь в кадки, Поет вода из всех углов. Так интересно из-под зонта Смотреть на пузырьки в реке. На синий клок у горизонта… Пусть капли хлещут по щеке! И, надышавшись свежей влагой, Потом к крыльцу пуститься вскачь, Упасть, вскочить с лихой отвагой, Влететь в столовую, как мяч… «Катюша, что с тобой, голубка?» — Звеня посудой, спросит мать. Чулки — хоть выжми, в брызгах юбка, Хохочет… Что же ей сказать. Кружевница Раскрытый короб на паркете И в нем волною напоказ Суровых, плотных кружев сети,— Соблазн для русских женских глаз. Мережки, вставки и прошивки… Так любо, севши на кровать, Разрыть до дна сквозные гривки, Товар добротный перебрать. Душок от кружев свеж, как сено. Чихает кот, воротит нос. А вологодская сирена Поет, торгуется взасос. Лицо — просфорка, бровь — шнурочком, Великопостные глаза. И русый чубчик над платочком. А в общем, баба-егоза. Весь женский пол собрался в спальне. И даже старенький отец На говорок приплелся дальний, Подсел и смотрит, как скворец. Кот утомлен такой забавой… У дочек щеки все алей: Дорожка с пышной птицей павой Всего на свете им милей. Капуста По аромату и по хрусту, Еще в сенях, кто не поймет: Шинкуют белую капусту, Меню российского оплот. Свезли на тачке с огорода Охапку крепких кочанов… В саду — румяная погода, Над крышей — тишь лазурных снов. Матрена мечется, как квочка… На блюде соль, — крутой снежок. В сенях — ошпаренная бочка, Тяжелый камень и кружок. Весь день стучат и рубят сечки. Крошат морковку… Тьма хлопот! И даже кошка на крылечке. По кочерыжке лапой бьет… Тмин на скамейке подоконной Чуть не забыли в суете. Пса не кормили, — бродит сонный С клочком капусты на хвосте. Конец… Упарилась стряпуха, Как клюква, жар ее ланит. Склони к набитой бочке ухо: Под камнем сок чуть-чуть шипит. <1928> КОМУ В ЭМИГРАЦИИ ЖИТЬ ХОРОШО * I Однажды в мглу осеннюю, Когда в Париже вывески Грохочут на ветру, Когда жаровни круглые На перекрестках сумрачных Чадят-дымят каштанами, Алея сквозь глазки,— В кавказском ресторанчике, «Царь-пушка» по прозванию, Сошлись за круглым столиком Чернильные закройщики, Три журналиста старые — Козлов, Попов и Львов… И после пятой рюмочки Рассейско-рижской водочки Вдруг выплыл из угла,— Из-за карниза хмурого, Из-за корявой вешалки, Из сумеречной мглы — На новый лад построенный, Взъерошенный, непрошеный Некрасовский вопрос: Кому-де в эмиграции, В цыганской пестрой нации Живется хорошо? Козлов сказал: «Наборщику», Попов решил: «Конторщику», А Львов, икнувши в бороду, Отрезал: «Никому». Опять прошлись по рюмочке И осадили килькою, Эстонской острой рыбкою, Пшеничный полугар. Козлов, катая шарики Из мякиша парижского, Вздохнул и проронил: «А все-таки, друзья мои, Ужели в эмиграции Не сможем мы найти Не то чтобы счастливого, Но бодрого и цепкого Живого земляка? На то мы и газетчики,— Давайте-ка прощупаем Все пульсы, так сказать… Пойдем в часы свободные По шпалам по некрасовским, По внепартийной линии, По рельсам бытовым…» Попов, без темперамента, Как вобла хладнокровная, Взглянул на потолок: «Ну что ж, давай прощупаем. С анкетами-расспросами Мы ходим к знаменитостям Всех цехов и сортов — К махровым кинобарышням, К ученым и растратчикам, К писателям, издателям, К боксерам и раджам. Пожалуй, дело ладное По кругу эмигрантскому Пройтись с карандашом…» А Львов пессимистически Потыкал в кильку спичкою, Очки почистил замшею И, наконец, изрек: «Искать Жар-Птицу в погребе Занятие бесплодное,— Но что же, за компанию Пойду и я на лов…» Козлов мигнул хозяину — Сейчас, мол, кончим, батенька. Уж полоса железная До половины с грохотом Спустилася на дверь… «С чего начнем, приятели?» — Спросил Козлов задумчиво. «С наборщика, с конторщика, Пожалуй, на модель?» «Давайте, други милые, Начнем хоть с маляров. Профессия свободная, Веселая, доходная…» — Промолвил Львов с усмешкою И зонтик свой встряхнул. Пошли ночною улицей, Сутулые и хмурые, И мигом распрощалися У бара на углу… |
