На рябине канарейка Пролетарский гимн поет, А Зиновьев хлеб крестьянский За границу продает… Одолжи-ка нам, Европа, Миллиардов двадцать пять, Мы поправимся маленько И придем тебя чесать! <1925> Эмигрантские объявления * Ясновидящий Игорь фон Шталь Мертвых жен и мужей вызывает, Исцеляет в рассрочку печаль И прыщи на носу удаляет. Массажистка Агафья Сен-Жюст: Специальность — сиденье и бедра. Как бы ни был массивен ваш бюст, Приступайте к лечению бодро! Институт Неземной Красоты. Наш девиз: «Все клиентки — Венеры!» Зуд в подмышках, ресницы, и рты, И ушное скопление серы. Ресторан «Дар-Валдай на Днепре». Медвежатина с клюквой и с салом, Русский хор в мавританском шатре И лезгинец Печорин с кинжалом. Всем доступно! Квартиро-канкан: Не квартиры, ей-Богу, а сахар! Восемь тысяч за старый диван, Восемь тысяч за шахер и махер. Ci-devant [10]председатель суда Чинит мебель, ботинки и рамки, Не боится любого труда, Если надо, согласен хоть в мамки. <1925> В венском павильоне * (На декоративной выставке) Я признаюсь вам открыто: Мне понравилась покуда Изо всех вещей их быта Только кельнерша Гертруда… Почему? И сам не знаю. Может быть, она немного Мне напомнила Аглаю Из родного Таганрога. Та же грудь и та же брошка, Поступь — вьющаяся рыбка, И увесистая ножка, И безвольная улыбка… О Гертруда! В час вечерний,— Если рок нас свел в Париже, Мы с тобой в ночной таверне Познакомимся поближе. Наклонив к шартрезу щеки, Пересчитывая сдачу, Гонорар за эти строки На тебя я весь истрачу! <1925> Молодому парнасскому полотеру * «По последней переписи в Москве 4318 поэтов!» — «А вы думаете, что в эмиграции их меньше?» (Из разговора) Чтоб стать тапером, надобно учиться И нужен слух и легкие персты… А юноше, когда он начал бриться, Как в Крепость Славы провести мосты? В любой столице — тысяч семь поэтов. Еще один — беда не велика! Средь гениальных юных пистолетов Ты хвост раздуешь шире индюка… Ворвешься в клуб «Рифмованной капусты» И будешь ассонансы гулко ржать, А стадо дев, уткнув ресницы в бюсты, Умильно будет хлопать и визжать. Знакомый хлыщ из дружеской газеты Тебя увековечит в трех строках, И мутный хвост еще одной кометы На пять минут зардеет в облаках. Талант и труд — бессмысленное бремя. Сто тысяч лир! Не медли, дорогой… Взбей бант козлом, вонзи копыто в стремя: Пегас бьет в пол ослиною ногой! <1925> Слишком резвому * Гостинодворским языком Кричит он нам об общем долге, Вопит о родине, о Волге И лупит в перси кулаком… Но почему ж в Крыму, мой друг, Ты был акулой тыловою? Наверно, было недосуг Рискнуть своею головою?.. <1925> Показательная санатория в Евпатории * (По «Правде») Больные приходят «с мухой». Не люди, а темная жмудь: Смотрителя в правое ухо, Сестру за левую грудь… Пища — гниль и вонища: Котлеты из тухлых кобыл. В ванне выбито днище, В уборной мусор и ил. И только одна отрада: Чуть месяц блеснет голубой, К бабам в окна из сада Курортники лезут гурьбой. Амуры в ванной, в мертвецкой, Амуры во всех углах,— В палатах, в саду и в детской, На скамьях и на столах. Гармошка — в такт поцелуям… Так нежен заливистый вой: «Сестрица, на горе буржуям Раздуем пожар мировой!» <1925> |
