Осознавая эти многочисленные проблемы, Анна, будучи прагматичной и решительной женщиной, сразу же после прихода к власти начала проводить чрезвычайную политику. Она должна была распорядиться наследием, завещанным Людовиком XI, и обеспечить плавный переход власти к королю Карл VIII, создав при этом иллюзию реального разрыва с предыдущим царствованием. Не отменяя решений Людовика XI, она была вынуждена идти на уступки, которые впрочем не всегда считала долговременными, чтобы укрепить круг своих верных сторонников и тем самым собственную власть.
В последние месяцы 1483 года принцесса поддержала ряд долгожданных обществом решений. В реальности её политика была направлена на управление повседневными делами королевства, которое она хотела умиротворить и успокоить, в ожидании созыва Генеральных Штатов, назначенного на начало следующего года. Поэтому она стремилась умиротворить общество, по возможности удовлетворяя требования тех, кто считал себя обиженным политикой Людовика XI, но при этом пожертвовав некоторыми верными слугами своего отца. Так, Анна вернула лишённым собственности дворянам значительную часть земель, которые у них были отобраны. Уже в сентябре 1483 года она побудила короля издать ордонанс, отменяющий все передачи земель, сделанные Людовиком XI в ущерб крупным дворянам. Так Филипп де Коммин был вынужден вернуть пожалованные ему королем виконтство Туар и княжество Тальмон, конфискованные у сеньора де Ла Тремуя. Анна также отобрала графство Сен-Поль у Гийома Пота, ещё одного верного слуги своего отца, и передала его своим ближним кузинам, Марии и Франсуазе де Люксембург, лишённым наследства из-за опалы их отца, Пьера II де Люксембурга. Она одарила принцев крови деньгами и должностями. Наконец, Анна отменила часть тальи с населения, обложенного тяжелыми поборами и порой нищенствовавшего. Её тактика заключалась в том, чтобы погасить основные очаги недовольства и по возможности удовлетворить если не всех, то многих, ещё до созыва Генеральных Штатов. Политика супругов предвосхищала требования делегатов, особенно в налоговых и военных вопросах, что стало продуманной и разумной стратегией для получения их поддержки.
И эта политика увенчалась успехом, так как делегаты Генеральных Штатов высоко оценили усилия, предпринятые супругами де Божё с начала царствования молодого Карла VIII. По словам канцлера Гийома де Рошфора, они привели в порядок финансы, решили не слишком обременять подданных налогами и отослали на родину дорогостоящих швейцарских наемников. Канцлер высоко оценил реалистичность и эффективность действий короля, супругов де Божё и их ближайших советников.
Во время заседаний Генеральных Штатов Пьер и Анна придерживались стратегии умиротворения и старались учитывать пожелания делегатов. Во время переговоров о налогах, которые представители третьего сословия считали слишком обременительными, супруги де Божё пошли на существенную, но в первую очередь стратегическую уступку по снижению ставки налогов, которую, впрочем, они отменили уже в следующем году. Дневник Жана Масселина, делегата от Нормандии, свидетельствует о ключевой роли, которую в обсуждении налоговой политики играл сеньор де Божё[33].
Разделившееся королевство, оспариваемая власть
Приход к власти и управлению королевством супругов де Божё, в сентябре 1483 года, усилили напряженность в стране и вызвали оппозицию со стороны принцев, корни которой уходили в восстания дворянства против короля, происходившие как при Карле VII так и при Людовике XI. На фоне политической и социальной нестабильности сформировался альянс жаждущих власти принцев, не желавших видеть короля под контролем его сестры и зятя.
Борьба велась непосредственно против этих двух людей, осуждаемых как незаконных узурпаторов, отобравших у принцев крови власть, принадлежащую тем по праву рождения. Оппозиция сплотилась по вопросу о месте принцев крови при малолетним королем. В самом конкретном смысле это ставило под сомнение легитимность сестры короля, осуществляющей над ним опеку и фактически являющейся неофициальной регентшей. Анна, как и принцы крови, претендовала на власть, которую не собиралась ни с кем делить, и именно это лежало в основе конфликта. Власть принцессы оказалась под угрозой, и ей как главе королевской партии пришлось вести настоящую войну с противостоящей оппозицией принцев.
В результате возникли две противоборствующие группировки: партия короля, с одной стороны, и партия принцев — с другой. Жан Масселин упоминает о существовании "Орлеанской партии" и "Партии Божё"[34], названных так по именам их лидеров. Хронист Ален Бушар, близкий к герцогам Бретонскому и Орлеанскому, считал, что "герцог Орлеанский и герцог Бурбонский, которые уже примирились друг с другом, считали, что регентство должно принадлежать им, [в то время как] монсеньер де Божье и его супруга придерживались противоположной точки зрения"[35].
Из кого же состояла эта оппозиции, воплотившаяся в "партию принцев"? Каковы были цели этих людей? Эти два вопроса взаимосвязаны, и анонимный автор поэмы посвященной принцессе Анны дает на них ответ в двух строках: "Принцы очень завидовали, / Что она всем правит"[36].
Принцы крови противостояли принцессе Анне, лишь потому, что сами хотели обладать такой желанной для них властью, и именно этот вопрос лежал в основе мятежа принцев, в котором, собственно, не было ничего нового. Принцы хронически страдали от глубокого чувства несправедливости со стороны королевской власти, которую они критиковали за недостаточное вовлечение их в управление государством. Они были убеждены в своём естественном праве, основанном на родстве по крови, окружать государя, давать ему советы, осуществлять регентство и заседать в королевском Совете
Лидером оппозиции стал 21-летний герцог Орлеанский, в будущем король Людовик XII. Когда умер его тесть Людовик XI и воцарился его свояк Карл VIII, герцог автоматически стал формальным и фактическим наследником короны. Сын известного поэта, Карла Орлеанского и Марии Клевской, Людовик вынужден был жениться на младшей дочери короля, принцессе Жанне, которую он ненавидел и которая не могла родить ему детей. Герцог так и не простил королю этот вынужденный брак, вероятной целью которого было пресечь Орлеанский дом, лишив его наследников. Огромная обида на королевскую семью только возросла, когда герцога оттерли от власти и регентства.
Людовик Орлеанский пытался завоевать расположение молодого короля, которому в общем-то нравился кузен обладавший веселым характером и пристрастием к вечеринкам. Однако Анна относилась к этой дружбе с опаской и подозрением. Вскоре Карл VIII перестал общаться с Людовиком, чей вспыльчивый характер в какой-то мере объяснял, почему его постепенно отстранили от государственных дел. В порыве гнева, не в силах скрыть свои страсти, недовольный принц покинул королевский Совет и двор, чтобы поднять мятеж в Бретани. В попытке удовлетворить свои личные амбиции он выбрал лобовое столкновение с королевской властью.
Во всех своих начинаниях Людовик получал поддержку и советы от своего ближнего кузена, Франциска I Орлеанского, графа де Дюнуа и де Лонгвиль, чья роль в организации партии принцев была основополагающей. Франциск выступал как наставник герцога, недовольство которого он исподволь разжигал. Ален Бушар отмечает:
Монсеньер герцог Орлеанский, который был ближе всех к наследованию короны в случае смерти нового короля, был побуждаем графом Дюнуа, человеком весьма предприимчивым, претендовать на это регентство[37].
Дюнуа, имевший бурное бунтарское прошлое, участвовал в Войне лиги общественного блага против Людовика XI, но это не помешало ему оказывать реальное влияние на свою свояченицу королеву Шарлотту, которую он побуждал претендовать на опекунство над Карлом VIII. Будучи дядей Анны по браку с сестрой королевы, он, тем не менее, оставался её непримиримым врагом до самой своей смерти в 1491 году.
