До конца XIII века в королевстве Франция существовала только должность лейтенанта короля, обозначающая лицо, управлявшее королевством в отсутствие государя. Однако этот семантический пробел не означал, что форма правления, похожая на регентство, не существовала. Термин "регент" появился лишь в 1316 году. Тогда после смерти Людовика X и в ожидании родов королевы брат короля Филипп, будущий Филипп V, занимавшийся управлением королевством, принял титул "регента королевств Франции и Наварры"[125]. Филипп Валуа, будущий Филипп VI, принял тот же титул regens regnum (регент королевства) в 1328 году. В обоих случаях этот термин не использовался в своей номинальной форме. В 1358 году Дофин Карл, будущий Карл V, по достижении совершеннолетия и в сложных условиях, когда его отец, Иоанн II Добрый находился в плену у англичан, объявил, что отныне он будет именоваться "регентом королевства", а не "лейтенантом короля". За исключением герцога Бедфорда, три принца, присвоившие себе титул регента в XIV веке, впоследствии стали королями.

Регентству трудно дать определение: оно постоянно развивалось, претерпевая метаморфозы и переопределения. Оно существовало ещё до того, как получило своё название, и формировалось благодаря прагматизму тех, кто его применял. Как ничто другое, оно выражало идею осуществления власти в стране и по своим возможностям схожей с королевской властью. Не наделяя осуществляющего её человека всеми прерогативами, связанными с королевской властью, и, прежде всего, сакральной, придавшей королю исключительный характер, регентство соответствовало практике временной власти, заменяющей власть временно отсутствующего короля, по образцу которой оно создано. Этот термин приобрел смысл, которого не было в других понятиях, использовавшихся в Средние века, таких как опека, то есть забота и воспитание детей короля Франции, или лейтенанство, которое заключалось в замещении короля, в основном в его административных функциях. Таким образом, регентство ставило того, кто его осуществлял, во главе государства, и именно по этой причине принцессу Анну называли регентом, хотя официально она таковым не являлась.

Термины "регент", а затем "регентство" появлялись в политическом лексиконе XIV века один за другим, но эти функции ещё не были регламентированы никакими правовыми рамками. Карл V и Карл VI попытались исправить этот недостаток, разработав целый набор законодательных актов. В период между концом XIV и началом XV веков отец и сын издали ряд ордонансов, призванных более точно определить процедуры передачи, учреждения и функционирования регентств. Цель заключалась в том, чтобы гарантировать непрерывность функционирования государства и сохранить королевство в случае малолетства, болезни или отсутствия короля.

Эти королевские ордонансы совпали с появлением Салического закона, исключавшим возможность наследования короны дочерьми. Этот закон рассматривался как "краеугольный камень династической преемственности", призванный "утвердить корону в перспективе вечности"[126], а регентство должно было служить той же цели и представлять собой ещё один из столпов здания монархии. Оба они были призваны дополнять друг друга, способствовать единству королевства в условиях повторяющихся кризисов престолонаследия и должны были защитить трон от любой узурпации.

Первый ордонанс[127], обнародованный в августе 1374 года, устанавливал для королей Франции возраст совершеннолетия в четырнадцать лет. В октябре 1374 года[128] последовали другие ордонансы, первый из которых регулировал регентство, в случае смерти короля, до достижения его старшим сыном совершеннолетия, а второй — опекунство над детьми короля Франции. Эти два ордонанса провели очень четкое различие между управлением королевством и опекой, другими словами, между государственной и частной сферами. Термин "регентство" в ордонансе Карла V не встречается, король просто поручил своему брату, герцогу Анжуйскому, "управление [своим] королевством", с "полномочиями и полной властью управлять, охранять и защищать [указанное] королевство"[129]. Прерогативы, предоставленные Карлом V Людовику Анжуйскому, были обширны и весьма четко определены, герцог становился единственным носителем власти вместо короля. Таким образом, регентство перешло к одному человеку, четко отделенному от тех, кто отвечал за "кормление, обучение, охрану и защиту"[130] королевских детей, включая несовершеннолетнего короля. В соответствии с традицией, королева, благодаря любви и привязанности, которую она естественно питала к своим детям, считалась наиболее способной "бережно охранять и с любовью их воспитывать". Именно поэтому ордонанс предоставляет королеве Жанне Бурбонской "основную опеку, попечительство и управление" своими детьми при содействии дядей юного короля, выбранных в качестве "опекунов и гувернеров"[131]. В итоге дела, касающиеся государственной сферы, то есть политики и управления королевством, оставались прерогативой человека, наиболее близкого к королю по крови, а опека переходила к королеве, их матери, "как первой и главной", в соответствии с римско-византийской традицией, основанной на кодексах Феодосия и Юстиниана.

Исходя из той же перспективы введения регентства по причине несовершеннолетия наследника, Карл VI в ордонансе от января 1393 года[132] принял правовую систему, аналогичную той, что была введена его отцом. Он поручил опеку королеве Изабелле Баварской, которой должны были помогать принцы крови, а управление королевством — своему брату, Людовику Орлеанскому.

Все это было в теории, пока Карл VI, страдавший от все более частых приступов безумия, не пришёл к выводу о необходимости официально регламентировать периоды вакантности власти, вызванные его болезнью. Поэтому в апреле 1403 года и 26 декабря 1407 года он обнародовал новые ордонансы. Хотя королева сохранила опеку над королевскими детьми, власть же, чтобы предотвратить любую попытку узурпации, была передана регентскому Совету, состоящему из нескольких человек. С этого момента регент больше не обладал всей полнотой власти, но выполнял волю государя, которому он мог давать советы, таким образом, власть была ему делегирована, а не передана. Что касается королевы, то она унаследовала политическую роль, поскольку теперь была поставлена в центр двух параллельных административных механизмов: с одной стороны, Совета молодого короля, другими словами, регентства или управления королевством, а с другой — опеки над королевскими детьми. С этим ордонансом Карла VI опека и управление, ранее разделенные Карлом V, стали тесно связаны, поскольку регент управлял делами государства, одновременно давая королю советы и наставления.

В XIV и XV веках был создан институт, ставший неотъемлемой частью монархического правления. Регентство постепенно упорядочивалось и кодифицировалось, в то же время становясь все более и более устоявшимся институтом. Вскоре оно стало самостоятельной формой правления, хотя и не являлось политической системой, поскольку не существовало вне рамок королевской власти. Регент не был королем, которого Франция не могла лишиться, поскольку, как гласит известная поговорка, только "король не умирает"[133].