Герцогиня Бурбонская и дочь короля Франции, Анна никогда не отказывалась от места, которое по праву принадлежало ей при дворе. Именно поэтому, несмотря на свой возраст, она следовала за двором по всему королевству, желая быть одновременно и зрителем, и актером в церемониях власти.

В Наставлениях она излагает своё видение отношений, которые достойная принцесса должна поддерживать с послами, с целью примирения и умиротворения:

Эти теоретические размышления вполне соответствуют её поведению при дворе, описанному в книге Старшая дочь фортуны:

Таким образом, в глазах современников Анна представала оплотом мира, по крайней мере для тех, кто превозносил её добродетели. Так поступали секретарь принцессы Гийомом де Жалиньи и сеньор де Ла Вогийон, который в своих стихах постоянно восхвалял качества "принцессы Согласия":

Особый статус принцессы как миротворицы очень четко проявился в переговорах, касающихся маркизата Салуццо, когда Анна взяла на себя подобающую принцессам роль посредника, заявив, что "она от всей души желает" мирного разрешения спора с Францией, в то время как в письмах Карла VIII и Пьера об этом стремлении к миру ничего не говорилось.

Была ли Анна в действительности миротворицей или современные авторы пытались создать её образ совпадающий с идеалом принцессы стремящейся к миру? Ответ однозначен, она была наделена всеми добродетелями, которые можно было ожидать от доброй королевы. Анна предпочитавшая мир и примирение, стала образцом милосердия, и все авторы соглашаются, что она никогда не мстила своим врагам и не была с ними жестока.

Заключение браков скреплявших достигнутые союзы было неотъемлемой частью дипломатии принцессы. Эти матримониальные союзы должны были стать залогом мира между двумя королевствами, двумя семьями или двумя родами, что свидетельствует о том, какое значение придавалось браку как инструменту мира, власти и обогащения. Хотя заключение браков и ведение переговоров о них не было делом рук женщин, они довольно часто принимали в этом участие. Так было и с Анной, зарекомендовавшей себя принцессой занимающейся сватовством как никто другой успешно. Она дважды оказывалась в центре матримониальной политики: сначала как объект для своего собственного брака, затем как переговорщик.

Анна следовала теоретическому наследию Кристины Пизанской и своего отца, которое она с усердием продолжала. Как и её отец, она сделала браки инструментом своей политики во Франции и Европе. Людовик XI не раз вызывал недовольство принцев, организуя браки, которые считались невыгодными для обеих сторон, но выгодными для короля. Примером может служить брак его младшей дочери Жанны с Людовик Орлеанским, будущим Людовиком XII.

Сильвен Эдуар назвала Елизавету де Валуа, дочь Екатерины Медичи и Генриха II "королевой мира", чтобы показать, как эта девушка, послужила делу мира выполнив свою роль королевской принцессы, выйдя замуж за Филиппа II Испанского и совершив таким образом своего рода политическое жертвоприношение[181]. Анна же, между 1483 и 1491 годами, сыграла активную роль в разработке и осуществлении двух королевских браков, задуманных как браки во имя мира: Карла VIII с Маргаритой Австрийской, а затем с Анной Бретонской.

Аррасский договор 1482 года, подписанный между Людовиком XI и Максимилианом Австрийским, включал пункт, предусматривавший брак Дофина Карла с Маргаритой Австрийской, двумя совсем ещё маленькими детьми. В конце своей жизни король Франции передал полномочия по заключению брака, о котором он договорился, своей любимой дочери. В 1483 году принцесса Анна стала главным организатором предсвадебных церемоний, начиная с приёма маленькой принцессы в Эдене и заканчивая обручением в Амбуазе, сыграв свою первую официальную роль. Она выступила гарантом и свидетелем этого брака, который менее чем через десять лет был разрушен ещё одним её брачным проектом, а именно, женитьбой Карла VIII на герцогине Анне Бретонской. Эти два брачных союза были неразрывно связаны между собой стремлением к установлению мира. Обручение Карла с Маргаритой обеспечило мир на северо-востоке королевства, а брак с Анной установил мир на западе.

Мы уже видели, в какой степени Фландрия и Бретань, во время Безумной войны, представляли для Франции главную внешнюю угрозу. Долгое время Анна считала союз с Максимилианом крайне важным. Поэтому с маленькой Маргаритой обращались как с королевой, и как только она прибыла в королевство, ей был предоставлен свой, тщательно обустроенный Анной, дворец и двор, независимый от двора Шарлотты Савойской[182]. Изменившаяся политическая ситуация объясняет, почему Карл VIII, под влиянием своей сестры, сыгравшей активную роль в переговорах о новом браке, с конца 1480-х годов обратил своё внимание на Анну Бретонскую. Именно принцесса Анна, хоть и с некоторым неудовольствием, решила разорвать помолвку брата с Маргаритой и союз с Империей, и повернуться лицом к Бретани. Несомненно, принцесса не была в числе тех, кто с самого начала задумывал бретонский брак Карла VIII.

Однако в окружении дочери Людовика XI было немало сторонников мира с Бретанью, для которых единственно возможным исходом был брак между Карлом VIII и герцогиней Анной. Очевидно, что они смогли убедить Анну в необходимости этого союза, и поразмыслив, она решительно встала на их сторону взяв на себя заботу по его осуществлению. Ситуация была крайне щекотливой, ведь Карл VIII все ещё был обручен с Маргаритой Австрийской, а Анна Бретонская уже заочно, по доверенности, была женой Максимилиана. Чтобы разрешить эту проблему требовалось большое мастерство и благоразумие. И Анна и на этот раз сыграла ключевую роль. Она вела переговоры в обстановке строжайшей секретности и организовала брак, который позволил Франции разорвать союз с эрцгерцогом Австрийским, что неизбежно вновь сделало Максимилиана врагом Франции[183].

Хотя Карл VIII не хотел этого нового брака, он согласился на встречу с герцогиней Бретонской, которая произошла 15 ноября 1491 года. Король, под предлогом паломничества в честь Девы Марии, въехал в Ренн в сопровождении войск и своей сестры. В тот же день принцесса встретилась с юной герцогиней, которая в её присутствии прошла гинекологическое обследование, позволившее Анне сделать вывод, что её тезка, скорее всего, способна зачать ребёнка и родить наследников короны[184]. Дата свадьбы была быстро согласована, и 28 ноября Анна Бретонская отправилась в своё будущее королевство. Первой остановкой на пути в Ланже на Луаре, где должно было состояться бракосочетание с Карлом VIII, стал город Ла-Флеш. Как и в Эдене в 1483 году, принцесса Анна, теперь уже герцогиня Бурбонская, первой приветствовала будущую королеву на французской земле[185].