Эти дифирамбы превозносящие добродетели принцессы, следует рассматривать в связи написанными Анной Наставлениями, в которых она советует своей дочери всячески возвеличивать память предков. Герцогиня всегда действовала в соответствии с этим идеалом, используя прошлую славу самых знаменитых представителей своего рода для укрепления своей политической власти.

Превознося королевскую родословную, Анна не только укрепляла свои власть и престиж, но и стремилась вписать в историю собственные начинания в области управления государством. Сочинение собственной истории направленное на то, чтобы доказать эффективность своей политической деятельности было характерным для многих принцесс, так или иначе осуществлявшим власть. Таким образом, Анна, как и её современницы и те, кто последовал за ней, стремилась вписать себя в канву истории в качестве представителя женской власти.

Благодаря книгам, которые она прочла, принцесса смогла ознакомиться с жизнеописаниями женщин Античности, Ветхого Завета и французской истории, являвшихся образцами для подражания, что повлияло на формирование её мышления и дало представление о канонах хорошего поведения, которых она стремилась придерживаться. Боккаччо и Кристина Пизанская в своих произведениях приводят множество примеров выдающихся женщин, как в политическом, так и в моральном плане.

Кристине Пизанской в Книге о граде женском высказала идею о создании и развитии города дам, где "будут жить только прославленные женщины с доброй репутацией"[348]. Автор начинает рассказ о королевах и принцессах Франции с Фредегонды, которую она реабилитировала, заявив, что та "очень мудро управляла королевством Франция после смерти своего мужа". Далее Кристина повествует о Бланке Кастильской, "благоразумной во всех обстоятельствах", о королеве Жанне, вдове Карла IV, её дочери, герцогине Орлеанской, и герцогине Анжуйской, дочери Карла де Блуа. Овдовев, эти принцессы отличались добродетелью и хорошим управлением своими владениями, лучшим, чем это могли бы сделать мужчины.

В Хронике Рено Гавара правление Анны вписано в ряд деяний влиятельных женщин и королей Франции предыдущих эпох. Автор хотел "прояснить и опровергнуть неуместное мнение тех, кто считает, что ни одна женщина не должна иметь власти над королем и управлять королевством"[349]. С этой целью, в попытке обосновать способность женщин управлять государством, он включил Анну в ряд знатных женщин, повлиявших на судьбу Франции, для чего использовал три последние буквы слова "Francia":

Таким образом, принцесса Анна является кульминацией этих женщин, использовавших свою власть и авторитет на благо королевства. Автором восхваляется власть супругов де Божё, на которой Анна основывала всю свою политику и упоминается, что именно вместе и по взаимному согласию Клотильда и Хлодвиг переименовали городок Лютецию, в честь Париса, в Париж.

Анна следовала по стопам двух исключительных женщин: Святой Клотильды, благодаря которой королевство приняло христианскую веру, а значит, и Истину, и Жанны д'Арк, героини, сражавшейся за законного короля и принесшей себя в жертву за королевство, таким образом полностью выполнив свою божественную миссию. Следуя их примеру, принцесса Анна стала оплотом королевской власти, защищая королевскую власть от тех, кто отказывался подчиниться воле государя. Она также выделяется своей эффективностью правления в прошлом, настоящем и будущем, в своего рода вечности, как правило, имеющей божественное начало. В связи с этим не является ли упоминание, в качестве предшественниц Анны, Клотильды и Жанны д'Арк, явно ведомых Богом, способом косвенного указания на провиденциальный характер её деяний в трудное для королевства время? И действительно, автор Хроник отводит Анне роль, эквивалентную роли Жанны д'Арк, которую Кристина Пизанская считала не просто амазонкой, языческой воительницей, но женщиной, превосходящей мужчин, поскольку Бог вложил в неё больше мужества, чем в любого из них[351].

Будучи женщиной облечённая властью, герцогиня Бурбонская, таким образом, была частью процесса, который был одновременно историческим, провиденциальным и спасительным. Автор книги Старшая дочь фортуны, обращаясь к поэту Алену Шартье, сожалел, что тот, умерший в 1430 году, не смог воспеть величие принцессы Анны. В своей Четырехголосой ивективе (Quadriloge invectif), написанной в 1422 году, Шартье, служивший секретарем Карла VII, высказал мысль о том, что Жанна была избрана Богом для воплощения правого дела священного королевства[352]. В одном из писем он назвал Жанну д'Арк посланницей Бога, "необыкновенной девой, достойной всяческой славы, похвалы и божественных почестей", а также сравнил её с Геркулесом, Александром, Ганнибалом и Цезарем[353]. Ссылка на Алена Шартье означала обращение к памяти о Жанне д'Арк и хоть и неявно проводила параллель между ней и Анной. В 34 строфе автор Старшей дочери фортуны советует "англичанину" не "вступать в ссору" и возвращаться "восвояси", потому что "он встретит столь же для себя ужасное как Дева"[354]. В этом произведении Анна оказалась вписанной в нить истории как новая Жанна д'Арк.

Принцесса не только стремилась повлиять на ход истории своей практической политикой, но и, несомненно, пыталась организовать её написание, ведь две главные хроники правления Карла VIII были составлены близкими к ней людьми. Гийом де Жалиньи, автор Истории короля Карла VIII (Histoire du roi Charles VIII), служил секретарем принцессы, а Гийом де Марильяк, автор Жизнеописания коннетабля Бурбонского (Vie du connétable de Bourbon), мужа Сюзанны, утверждал, что писал "под присмотром мадам", представив её как открыто участвующую в написании истории.

Таким образом, книги по истории служили как для самообразования, так и для распространения политических идей, отражавших амбиции принцессы в отношении самой себя, королевства и герцогства. Знание истории было для Анны необходимостью, что объясняет приобретение ей для личного пользования, Больших французских хроник[355]. В этой же связи, в конце 1490-х годов был выполнен и посвящен ей и её мужу перевод Жизни Ганнибала Плутарха[356]. В последствии поэт Пьер де Ронсар вспоминал о любви королевы Екатерины Медичи к книгам по "истории французов", и о её стремлении к учебе и познаниям, чтобы лучше управлять страной.

Книги на тему власти женщин составляли значительную часть библиотеки принцессы. Интерес Анны к этой теме разделяли все девушки, которых она воспитывала: Анна Бретонская, Луиза Савойская, Маргарита Австрийская, Сюзанна Бурбонская. В романе Неф добродетельных дам Симфорьен Шампье не скрывает своих намерений и в прологе заявляет о своём желании написать роман для того: