В этих нападках принцев вся острота досталась принцессе Анне, как настоящей вдохновительнице политической игры. Принцы обвиняли её в узаконивании государственного насилия против них, что, хотя и было необоснованными, делало её политику очень похожей на политику её отца. Однако Анна ни в чём принцам не уступила. Более того, в 1484 и 1487 годах она, благодаря своей сети шпионов, умело предотвратила две попытки похищения Карла VIII, о которых нам мало что известно.

Только в начале 1490-х годов система доступа к королю была изменена, поскольку окончание Безумной войны и совершеннолетие Карла VIII означали для Анны конец монополии на доступ к королю, а вместе с ней и её всемогущества. 27 июля 1491 года, Карл VIII, неожиданно, не посоветовавшись с сестрой и зятем, принял решение освободить из тюрьмы, томившегося там уже три года, герцога Орлеанского. В том же году бывшие мятежники были возвращены в королевский Совет. Теперь принцы имели доступ к Карлу VIII и соответственно к власти, что нашло своё воплощение в сплочении вокруг государя во время Итальянских войн, начавшихся в 1494 году.

Потеряв монополию на доступ к королю, супруги де Божё потеряли и своё главенство в королевском Совете, где сразу же образовались две партии, что напоминало о годах Безумной войны. Совет быстро вернулся к тактике сдержек и противовесов, сохранившейся и во время Итальянских войн. С этого момента король был доступен для всех и правил как суверен, но все ещё испытывал влияние со стороны как своих бывших советников (супругов де Божё), так и принцев и баронов, таких как герцог Орлеанский и братья Амбуаз, которые принадлежали к подрастающему поколению, проявившему себя во время царствования Людовика XII. Однако это постоянное присутствие рядом с королем позволило Анне почти десять лет править в качестве квазирегенши. Таким образом, ей удалось добиться беспрецедентного морального влияния на короля, которое уменьшилось, но полностью не исчезло, когда Карл VIII взял бразды правления государством в свои руки.

Принцесса Анна постоянно множила свои политические стратегии. Помимо осуществления власти через присутствие рядом с королем, существовала ещё одна её форма, которая была по своему уникальной ― парное правление. Как правило, власть не осуществлялась в одиночку: король был окружен советниками и в отличие от тирана не принимал решения без советов со стороны. Принцесса Анна была замужней женщиной, что напрямую влияло на способ осуществления власти. В средневековом обществе женщина редко могла быть отделена от своего мужа-господина как физически, так и в плане принятия решений. До Анны королевством управляли лишь немногие женщины, а последняя из них, Изабелла Баварская, произвела на своих подданных не самое лучшее впечатление.

Осуществление власти в паре не было выбором Анны, это был способ власти, политическая необходимость, уходящая корнями в давние традиции Франции. Это выразил герцог Иоанн Беррийский, брат короля Карла V, сказавший, что "двор сеньора ничего не стоит без его дамы"[120]. По словам Франсуазы Отран, "в XV веке не было короля без королевы, герцога без герцогини и сеньора без дамы. Власть осуществлялась супружескими парами"[121]. А если сеньор нуждался в даме, то было немыслимо, чтобы замужняя дама могла осуществлять власть независимо от своего мужа.

Кристина Пизанская напоминает нам, что долг каждой женщины — любить своего мужа, который может с полной уверенностью на неё положиться. Анна обосновала необходимость осуществления власти двумя людьми в памфлете История осады Бреста (Histoire du siège de Brest), написанном в самом начале XVI века. В нём она излагает своё личное видение власти осуществляемой в паре, согласно которому мудрая женщина является ровней своему мужу[122].

Современные авторы отмечают полное взаимопонимание, царившее в семье де Божё, и любовь, которую принцесса питала к своему мужу. Так что выражение "одна душа на два тела"[123] может быть полностью применено к Пьеру и Анне, совместно управлявшим королевством Франция и своим герцогством. Зачастую, трудно понять, кто из низ, муж или жена, стоял за принятием того или иного решения, даже если право их принятия, безусловно, принадлежало принцессе.

В особенно тревожное время Безумной войны присутствие мужа рядом с сестрой короля, также рассматривалось как инструмент власти, поскольку Пьер де Божё являлся фундаментом, на котором Анна выстраивала свою политику. Пьер предоставил ей свой авторитет принца крови, а она, делила с ним положением дочери короля Франции. Но, хотя Анна и обладала уникальной властью, она никогда не стремилась казаться более могущественной, чем её муж или король и предпочитала действовать находясь в тени. Принцесса также образовала тесную пару со своим братом, став неразлучной с ним как физически, так и интеллектуально. Это слияние проистекало из схожести их личностей и ролей в государстве. Один царствовал, другая управляла. От Анны исходила инициатива в делах и истинная власть, для осуществления которой Карл VIII был слишком молод. Принцесса была источником решений, которые черпали свою легитимность в полном и всестороннем одобрении короля. Карл VIII ничего не мог сделать без своей сестры, но и Анна не могла править без своего брата. Анна и Карл были ничем друг без друга, о чём свидетельствуют одинаковые по содержанию письма, которые они оба направляли в различные инстанции королевства.

Присутствие же рядом с Карлом VIII и Пьера де Божё придавало большую легитимность его жене и позволяло ей осуществлять власть в королевстве. Не занимая официальной должности, Анна слилась с личностью государя, умело скрывая свою волю за волей брата, на которого она не переставала влиять.

Принцессу Анну часто называли регентом — титулом, которого у неё, как и у Пьера де Божё, не было, поскольку Генеральные Штаты отказались учредить регентство. Однако использование этого термина в отношении принцессы поднимает вопрос о создании института, существовавшего во Франции в конце XV века.

Все современники сходятся во мнении, что принцесса Анна обладала огромной властью, большим авторитетом и неоспоримым влиянием на короля. Как же можно было сочетать эту власть с отсутствием официального титула? Подобная, совершенно беспрецедентная ситуация ставит вопрос о легитимности власти принцессы. Как Анна могла обладать такой властью не занимая официальной должности, не будучи королевой или матерью короля? Этот вопрос был в центре политических дискуссий 1480-х годов и многие считали, что Анна не обладает достаточной легитимностью.

Анна как женщина, оказавшаяся на перекрестке двух миров, принадлежала одновременно и Средневековью и Возрождению. Проводимая принцессой политика сыграла выдающуюся роль в зарождении современного государства и появлении нового института власти. Её правление стало ключевым моментом в зарождении женского регентства в его окончательной, законной форме.

Женская власть, которую Анна создавала на протяжении 1480–1490 годов, была частью многовекового процесса, поэтому её необходимо рассматривать в процессе долгой истории королевства Капетингов. Хотя женское регентство как власть, заменяющая власть короля, и как "участие в управлении и, следовательно, в функционировании монархии"[124], было законодательно оформлено в конце XV — начале XVI веков, став результатом практической и юридической эволюции, начавшейся ещё в начале XIV века.