Следуя примеру некоторых итальянских принцесс, герцогиня Бурбонская создала своего рода Двор искусств, собрав вместе живописцев, иллюминатов, мастеров-стеклодувов, архитекторов, скульпторов и ювелиров высочайшего уровня[377]. Сохранившиеся немногочисленные счета о расходах герцогини позволяют узнать имена некоторых из этих творцов[378]. В 1498 году на службе у герцогини находились художники Жан Перреаль и Жан Рише, известные как Орлеанцы. Принцесса давно познакомилась с первым, поскольку он был официальным художником Карла VIII, возможно, выбранным для своего брата самой Анной и нанятым ей же в 1484 году в качестве портретиста для юной Маргариты Австрийской. В то время Жан Перреаль был одним из самых известных живописцев Франции.

Другой пример — художник фламандского происхождения Жан Эй, известный как Муленский мастер. Он служил у Карла Бурбонского, а затем перебрался к супругам де Божё[379]. Приблизительно в 1490 году Эй написал портрет десятилетней Маргариты Австрийской. Статус будущей королевы Франции на портрете подчеркивает медальон с флер-де-лис[380]. Неужели Анна, которая, как известно, была привязана к юной принцессе, лично заказала этот шедевр живописи, задуманный как дань величию и достоинству королевы Франции? Как бы то ни было, она, вероятно, выступила в роли посредника между Маргаритой и Жаном Эйем, жившим в то время в Бурбонне. Художник, несомненно, воспользовался нахождением Маргариты при дворе в Мулене в декабре 1490 года, чтобы создать предварительный эскиз. После отъезда короля и его невесты, Эй смог приступить к работе над картиной, которая, судя по всему, очень понравилась герцогине Бурбонской, поскольку, около 1492–1493 годов она заказала ему же групповой портрет, известный как Триптих Евхаристии (Triptyque Еucharistique), на котором Анна была изображена со своим мужем Пьером и дочерью Сюзанной[381]. Похоже, что эта работа была призвана возвеличить и долгожданную наследницу герцогской семьи.

В знак привязанности герцогини к своему художнику, незадолго до 1500 года, она заказала знаменитый триптих Богоматерь во Славе (Vierge en gloire), прославляющий семью Бурбонов в блеске их власти во главе герцогства[382]. Украшала ли картина алтарь в часовне замка Мулен или одну из боковых капелл коллегиальной церкви? Искусствоведам ещё предстоит решить этот вопрос, поскольку на сегодняшний день их мнения расходятся.

Навыки, необходимые придворному художнику, были многообразны: помимо написания алтарных образов, портретов и картин на благочестивые темы, он должен был уметь выполнять масштабные работы и создавать эскизы для витражей, гобеленов и даже скульптур. Таким образом талант Жан Эйя также проявился и в иллюминировании, заказанной ему Бурбонами, книги Устава Ордена Святого Михаил[383]. На одной из миниатюр редкого качества и исключительной точности Пьер Бурбонский очень ярко изображен рядом с Карлом VIII. Сходство внешности герцога на миниатюре и триптихе поразительно.

Художнику также приписывают создание эскизов витражей для церквей, в том числе и коллегиальной церкви в Мулене[384]. В церкви Сен-Жермен-л'Осерруа в Париже находится уникальный витраж с изображением Святой Анны, наставляющей Деву Марию, возможно, заказанный принцессой у Жана Эйя в 1505 году по случаю помолвки Сюзанны с Карлом Бурбон-Монпансье в Бурбонском отеле, находившимся неподалёку от Лувра. Гипотеза о том, что Анна могла заказать этот витраж после визита в Париж на церемонию помолвки, подтверждается декором в виде флер-де-лис на стволе колонны слева от Святой Анны[385]. Таким образом, витражное искусство стало той сферой, в которой проявилось покровительство Анны искусству и через которую принцесса демонстрировала образ Бурбонов для всеобщего обозрения.

Помимо живописцев, на герцогиню работали многие другие известные мастера, в том числе и великие скульпторы. Правление в герцогстве Пьера II и Анны считается "моментом совершенства"[386] для искусства скульптуры. Меценатство супругов в области скульптуры превзошло все, что предпринимали их предшественники, как в качественном, так и в количественном отношении. Супруги заказали декор коллегиальной церкви в Мулене, завершение которого стало продолжением работы, начатой ещё в 1468 году Агнессой Бургундской, матерью Пьера. Супруги также вели строительство второй церкви Сент-Шапель в Бурбон-л'Аршамбо, а фасад замка Мулен и часовня замка Шантель были украшены многочисленными скульптурными композициями.

Обилие финансируемых герцогской четой строительных проектов привело к массовому созданию скульптур и, как следствие, к организации в Бурбоне специальных мастерских скульпторов. Искусствоведы сходятся во мнении, что существовала особая "бурбонская школа", узнаваемая по лицам скульптур с высокими округлыми лбами и миндалевидными глазами[387]. Считается, что в 1484 году в Мулене проживал скульптор Мишель Коломб, но подтвердить эту гипотезу с уверенностью пока сложно, особенно учитывая скудость сохранившихся работ этого периода, многие из которых были уничтожены во время Революции. Однако достоверно засвидетельствовано более чем десятилетнее пребывание в столице Бурбонов ученика Коломба, Жана Гильомета (известного также как Жан Шартрский[388]) в качестве "мастера мадам Бурбонской"[389]. В счете Анны за 1501 год упоминается оплата "Жану Шартрскому, мастеру по изготовлению изображения Благовещения Богородицы в камне для портала кармелиток в Мулене"[390]. Несомненно, что этот скульптор играл при дворе Анны ведущую роль, но сегодня очень трудно с уверенностью приписать ему какие-либо работы, хотя он, вероятно, является автором скульптурной группы в Шантеле.

Наконец, при герцогском дворе были приняты такие музыканты, как Жан Оккегем, и такие поэты, как Франсуа Вийон, что свидетельствует о интересе герцогини к искусству всех видов и её стремлении обращаться к величайшим творцам.

В этой сфере амбиции Анны прослеживаются прежде всего в её графстве Жьен. Принцесса оставила заметный след в городе, инициировав реконструкцию коллегиальной церкви Сент-Этьен. В 1490 году она также основала монастырь клариссинок и монастырь минимов. Похоже, что Анна, как и многие знатные женщины XIV века, находилась под влиянием идей францисканцев-спиритуалов и особенно блаженной Жанны-Марии де Майе. Идя по стопам своего отца, Анна вдохновилась подвижничеством Святого Франциска Паольского, основателя ордена минимов, пропагандировавшего аскетизм и смирение[391]. Франциск был очень близок к Людовику XI, основавшему первый монастырь минимов в Плесси-ле-Тур, и неизбежно, этот строгий отшельник оказал большое внимание и на Анну, что хорошо заметно в написанных ею Наставлениях. Несомненно, что дочь короля помогла удержать Франциска при французском дворе и таким образом повлияла на духовное развитие окружавших её принцесс. По сути, Анна Бретонская, Луиза Савойская, Клара Гонзага и Клод Французская пошли по её стопам, став ревностными последователями этого святого. Хотя весь двор поддерживал рост числа минимов, но именно Анна стала первой принцессой, основавшей монастырь этого ордена в королевстве.