Это знаменательное событие свидетельствует о стремлении Анны, как и подобает христианской принцессе, проявлять милосердие и пользоваться как и её мать правом на помилование, которое Парижский Парламент отказался ей предоставить. Несомненно, что она сделала это при негласной поддержке отца, и таким образом, как "старшая дочь короля Франции", впервые прикоснулась к частичке королевского суверенитета и политической власти.

Анна также официально воспользовалась символической властью, принадлежавшей ей по праву королевского происхождения, официально приняв во Франции юную Маргариту Австрийскую, что было беспрецедентным случаем. По этому случаю принцесса получила подарки, воздававшие ей честь, поскольку она олицетворяла собой зарождающиеся политический авторитет, имевший право на власть как дочь короля Франции[30].

Судя по источникам, в течение всей весны 1483 года супруги де Божё, были полностью заняты подготовкой к обручению Карла и Маргариты. Дочь Людовика XI, как вторая по значимости, после Дофины, женщина в королевстве, взяла на себя организацию торжественных церемоний. К тому же представив парижанам Маргариту, при её въезде в город, как будущую Дофину, Анна проявила себя гарантом преемственности монархии.

Наконец, спустя несколько недель Анна заняла главное место на церемонии обручения Карла и Маргариты, которую она провела вместо Людовика XI, уже слишком ослабевшего, чтобы присутствовать на этом событии:

Таким образом, в отсутствие короля супруги де Божё выступили в роли гарантов и свидетелей, только что произошедшего в Амбуазе, обручения детей двух монархов.

Это событие имело для Анны очевидное символическое значение, но оно также стало её первым участием в политическом действе. Отец постепенно выдвигал её на передний план вместе с мужем, и таким образом супружеская пара была готова взять на себя ответственность и поддержать молодого Карла VIII, когда 30 августа 1483 года после продолжительной болезни король Людовик XI скончался. Анне и Пьеру теперь оставалось только утвердить себя во главе государства.

До 1483 года Анна в основном ограничивалась ролью жены и дамы (сеньоры), в средневековом понятии domina, управляя своими многочисленными владениями, в частности графством Жьен и виконтством Туар, подаренными ей отцом. Благодаря главенству Пьера де Божё в королевском Совете, к моменту смерти Людовика XI супруги уже прочно утвердились у власти. Положение Пьера как главы Совета и опоры королевства стало серьёзным преимуществом, когда речь зашла о том, кто встанет во главе правительства.

На следующий день после смерти Людовика XI супруги де Божё сразу же взяли королевство под свой контроль. Об этом свидетельствует письмо Пьера, отправленное 31 августа 1481 года из Амбуаза жителям города Труа в Шампани[32]. Зять короля был обязан объявить городам королевства о смерти государя и воцарении его сына Карла VIII. Таким образом, это письмо представляло собой акт перехода власти, поскольку оно было распространено ещё до письма молодого короля, написанного на следующий день. В повелительном тоне сеньор де Божё увещевал жителей Труа молиться за усопшего монарха, беречь свой город и проявлять преданность и верность Карлу VIII. Главной заботой мужа Анны была преемственность короны и с первого дня царствования своего шурина он позиционировал себя как защитника королевской власти и суверенитета. На следующий день Карл VIII написал письмо, почти дословно повторяющее письмо Пьера де Божё.

Пьер и Анна сразу же прибегли к риторике, направленной на то, чтобы представить себя в качестве блюстителей королевского суверенитета, защитников короля и общего блага, и отвергнуть обвинения в узурпации, которые могли и вскоре выдвинули их противники. Супруги также объявили себя посредниками между Карлом VIII и королевством, стараясь поддерживать плодотворный диалог с обществом. Обстоятельства для сестры и зятя нового короля складывались очень благоприятно, хотя, учитывая общеполитическую ситуацию, ничего нельзя было считать само собой разумеющимся.

Карл VIII родился 30 июня 1470 года и был ещё несовершеннолетним, поэтому сразу же встал вопрос о регентстве, тем более, что его покойный отец сам напоминал ему о необходимости иметь при себе хороших советников. Рассматривал ли сам Людовик возможность введения регентства? Никто не знает. Как бы то ни было, определенных законом правил выбора регента тогда не существовало и королевскими ордонансами прерогативы регента определены не были. В этом отношении существовал настоящий правовой и институциональный вакуум.

Традиционно опека над детьми короля Франции и, иногда, опека над королевством переходили к королеве, но это было делом обычая и не регулировалось никаким законом. Анна воспользовалась этой правовой неопределенностью, чтобы отстранить свою мать, королеву Шарлотту, от опеки над сыном, которой та так жаждала.

Кроме того, принцы крови также могли получить регентство и осуществлять его единолично или коллегиально. В данном случае у Карла VIII не было дяди по отцовской линии, но были два зятя: Пьер де Божё и Людовик Орлеанский, который был первым принцем крови и формальным наследник короны до тех пор, пока король оставался бездетным.

В этом, шатком с точки зрения законодательства положении, переход власти к Анне и Пьеру де Божё был отнюдь не очевиден, а стал лишь результатом слияния нескольких событий. Все было направлено на то, чтобы супруги де Божё, после смерти Людовика XI, унаследовали реальную власть, поскольку покойный король сделал их главными фигурами в политической жизни Франции. Королевство и все ключевые политические игроки столкнулись с таким положением дел, которое могло с воцарением Карла VIII быть подтверждено только их присутствием во власти. Таким образом, супруги оказались в сильной позиции по отношению к другим принцам, которые могли претендовать на управление королевством. К этой политической и контекстуальной реальности добавились узаконенные ордонансом наставления, данные покойным королем своему сыну в сентябре 1482 года, о чём уже говорилось выше. Супруги де Божё, чтобы утвердиться у власти, использовали посмертный авторитет слов Людовика XI, хотя поначалу эта пара не была всесильны.

Поэтому Регентский Совет, созданный 12 сентября 1483 года, состоял из равного числа сторонников супругов де Божё и герцога Орлеанского, вокруг которого сгруппировались многие принцы, поддерживаемые королевой Шарлоттой.

Людовик XI оставил после себя королевство ещё далёкое от стабильности и супруги де Божё приняли бразды правления в условиях, когда ничего нельзя было гарантировать, тем более, что они являлись фигурантами предыдущего царствования, с которым многие хотели порвать. Принцы крови, отодвинутые Людовиком XI на второй план, требовали, опеки над юным короля и участия в управлении королевством. Мелкое дворянство было возмущено обнищанием, вызванным войнами, которые вел покойный король. Духовенство, в свою очередь, хотело вернуться к Прагматической санкции Карла VII, утверждавшей превосходство французских епископов над Папой при назначении на церковные должности, а народ жаловался на налоговое бремя, которое с начала царствования Людовика XI постоянно усиливалось.