Как мы увидим далее, именно под влиянием Анны европейские дворы становились более женскими.

Благодаря своему жизненному опыту и размышлениям, переданным многочисленным принцессам эпохи Возрождения, Анна утвердилась в качестве образца для подражания, о чём свидетельствует популярность её Наставлений. Дочь Луизы Савойской, Маргарита Наваррская, литератор и гуманист, заказала копию этой книги, которую считала эталонным зерцалом. Напечатанная Эсташем Марешалем и Жаном Баррилем в Тулузе, она была посвящена королеве Наваррской, которую за её добродетель сравнивали с принцессой Анной[274]. Это произведение было признано достойным, чтобы быть включенным в коллекцию книг, принадлежавших Диане де Пуатье, которая сама воспитывалась при дворе герцогини Бурбонской в Мулена. Можно с уверенностью сказать, что и великая Екатерина Медичи также была знакома Наставлениями, из которых она почерпнула идеи и использовала их в своих собственных целях.

Принцесса Анна оказала огромное политическое, культурное и этическое влияние на целое поколение женщин, властвовавших в начале XVI века. Большое число молодых девушек, воспитанных ею впоследствии заняли видные места в правительствах. Её политическое и интеллектуальное влияние в Европе начала XVI века было настолько велико, что можно с уверенностью сказать, что Анна стала первой великой принцессой-гуманисткой эпохи Возрождения во Франции.

Влияние Анны не ограничивалось только ролью наставницы юных принцев и принцесс. Теоретически Кристина Пизанская воссоздала идеальный Град женский в своём одноименном произведении, а Якобус де Цессолес (Якопо да Чессоле) сравнил феодальное общество с фигурами на шахматной доске[275]. Анне было хорошо известно содержание этих произведений, в них она черпала вдохновение и под их влиянием принимала ответственные решения. Принцесса знала по опыту, что количество и значение придворных дам повышает престиж и величие двора.

Анна стала истинной королевой своего дамского двора. Этот двор был огромен, и его следует понимать не в пространственном и физическом, а скорее в интеллектуальном и культурном смысле. За пределами герцогства Бурбонского и королевства Франция он распространялся на большую часть Европы — шахматную доску с политически самостоятельные фигурами, но с очевидным культурным единством.

Мы уже упоминали о многочисленных личных связях принцессы с мужчинами-политиками, основанных на стратегических и политических реалиях и являвшихся частью осуществляемой принцессой власти. Но Анна имела такие же связи и с женщинами, имевшими влияние при различных европейских дворах.

Реконструкция этих связей была проведена на основе источников, таких как письма, отправленные или полученные принцессой, и сохранившихся до наших дней весьма разрозненных свидетельств. Это исследование выявило существование сети связей между женщинами, центром которой была Анна как наделенная властью правительница, дочь короля Франции и герцогиня Бурбонская.

Занимаемое ею центральное положение было обусловлено тем, что Анна была дочерью короля, и именно происхождение вознесло её на пьедестал, куда не мог подняться никто другой, кроме Маргариты Австрийской и Анны Бретонской, а также сестры принцессы, Жанны, нелюбимой жены герцога Орлеанского. Кроме того, Анна была старше по возрасту, и все эти женщины были просто обязаны её уважать. Это объясняет почтение и смирение, с которым принцессы и дамы обращались к ней в своих письмах. Символическое господство и власть, исходившие от персоны Анны, сделали её выдающейся фигурой на политической шахматной доске.

В своих Наставлениях принцесса Анна восхваляла верность крови, предаваясь своеобразному восхвалению своей семьи, поскольку в первую очередь она хранила верность именно ей. Вполне естественно, что Анна поддерживала тесные связи с принцессами королевского дома Франции, из которого сама происходила.

Две её тётки по отцовской линии, герцогиня Савойская Иоланда и Жанна, вторая жена герцога Иоанна II Бурбонского, умершие в 1478 и 1482 годах соответственно, безусловно, оказали влияние на Анну, как своими политическими идеями, так и интересом к книгам и искусству, который они разделяли с королевой Шарлоттой Савойской. Иоланда прославилась как властная женщина и регентша, а Жанна — как известный меценат.

Анна проживала при дворе Карла VIII, в Амбуазе и Блуа, вместе со своей сестрой Жанной и всячески поддерживала её в отношениях с мужем Людовиком Орлеанским, которого побуждала навещать свою жену. Она никогда не ставила под сомнение законность их брака, организованного её отцом. Этот брачный союз был выгоден ей с политической точки зрения, поскольку герцог Орлеанский был её самым грозным врагом, и Анна не хуже его понимала, чем грозит этот бесплодный брак для Орлеанского дома. О характере их отношений говорят дошедшие до нас письма сестер, написанные в напряженный период плена Людовика Орлеанского. Жанна обращалась к Анне не только как сестре, но и как правительнице, пытаясь добиться освобождения своего мужа, к которому была очень привязана, несмотря на унижения и презрение, с его стороны. Она просила у своей сестры прощения для мужа и умоляла её ходатайствовать за него перед королем:

Однако, просительница так ничего от Анны и не добилась. Принцесса была бескомпромиссна и считала, что государственные соображения не могут превалировать над семейными узами. Для освобождения герцога не было никаких оснований, ведь он являлся серьёзной угрозой миру и её положению главы королевства.

Жанна была не единственной принцессой, возлагавшей свои надежды на свою властную сестру. Родная тётя Анны, Мадлен королева Наваррская, сестра Людовика XI, просила принцессу о заступничестве за свою дочь Екатерину де Фуа, с которой плохо обращался её муж Жан III д'Альбре. Эта просьба свидетельствует о огромном влиянии сестры короля, считавшейся способной вмешаться в дела семьи этих аристократов:

Имена этих двух принцесс Юга также фигурируют в союзном договоре, подписанном с супругами де Божё в 1484 году, что свидетельствует о том, что этот союз носил как личный, так и политический характер. Анна была заинтересована в лояльности и благосклонности тех, чья политическая поддержка была жизненно необходима в разгар войны против мятежных принцев.

Анна была связана со многими другими принцессами королевского дома Франции, игравшими при дворе, благодаря своему статусу и рождению, ключевую церемониальную роль. Тётки, племянницы и кузины, часто пересекались с Анной. Например, во время церемоний часто упоминалась внебрачная дочь Людовика XI, Жанна де Валуа. Известная как мадам Адмиральша, Жанна была женой Людовика Бурбон-Руссильон, внебрачного сына герцога Карла I Бурбонского. Помимо принадлежности к королевскому дому Франции, она также пользовалась престижем брачного союза с Бурбоном, что давало ей право присутствовать на королевских крестинах, коронациях и въездах в города.