Толпа взревела, скандируя: «Лариэль! Лариэль!» Ванесса, всё ещё лёжа на земле, медленно поднялась, её лицо было смесью ярости и унижения. Хылч подбежал к ней, что‑то шепча, но она отмахнулась, её глаза метали молнии – настоящие, не магические. Я поймал взгляд Лариэль, уже почти скрывшейся в дверях кухни, и подмигнул ей. Она ответила тем же, и я понял: эта победа – не только её, но и всей нашей таверны.

Я отправился к плуту, пробираясь через беснующуюся толпу. Когда приблизился, тут же встретил самый хищный из взглядов.

– Полагаю, наше сражение бессмысленно. Победа уже за нами, – проговорил я медленно, наслаждаясь моментом триумфа.

Плут молчал, не зная, что предложить. По сути, мне уже нечего было делать. Они проиграли. Награда уже моя.

– Ставим всё на одну битву… Тебя и меня… – прорычал Хылч.

– А мне с этого какой прок? У тебя уже нет колец, как и монет. Даже твоя одежда уже принадлежит мне, – ответил я, сам не зная, что можно потребовать. Даже как‑то жалко было обдирать их до нитки. Но они это полностью заслужили, и щадить их я не планировал.

Он вновь замолк. И тут я краем глаза увидел подходящего к нам Лусьена. Ну вот, точно как затычка в каждой бочке. Хотя я его понимаю: терять такие деньги, ещё и под именем гильдии, – это не так просто.

– Разрешите предложить, – обратился он к Хылчу, словно меня тут и не было. – Я готов предоставить вам тысячу золотых в качестве кредита. Возможно, это поможет вам договориться с этим… человеком…

– С чего бы? – тут же выдал я. – Сейчас я могу получить тысячу от уважаемого Хылча, плюс – пространственные кольца. И с вас тоже уже тысячу. Они гарантированно у меня в кармане! – ухмыльнулся я, видя, как Ванесса передаёт кольцо Анне.

Постепенно мы двигались в сторону тупика. Лусьен не мог предложить мне ничего более‑менее ценного. Конечно, соизмеримого тому, что уже было на кону. А плут – и подавно. Похоже, третий бой не состоится.

Я кивнул Тиберию, который время от времени посматривал на меня в перерывах между шутками для толпы.

– Итак! Похоже, третий бой не состоится!

Толпа тут же загудела недовольно.

– Понимаю‑понимаю! Все вы ждали противостояния Безумного Повара и мастера‑плута Хылча! Но кто же ожидал, что они так быстро проиграют! – тут толпа прошлась смешками, а я услышал, как скрипят зубы Ригарта, сидящего у стены и обнимающего голову. – Но вы можете продолжить развлекаться, пить и есть лучшую еду! На этом…

– Нет! – выплюнул Хылч. – Мы сразимся! На кону всё или ничего!

Толпа тут же обратила свои взоры на нас.

– Не вижу причин, – пожал я плечами.

И тут плут притронулся к кольцу. Через миг в его руках оказалось странное большое яйцо. Свинцово‑синяя скорлупа, пронизанная светящимися прожилками, что медленно вились, как клубящийся туман. От него исходил лёгкий запах озона и тихое потрескивание – будто вот‑вот ударит молния.

– Штормовой змей! – выкрикнул Келдар и ринулся к нам. – Это точно его яйцо! Откуда оно⁈

Я подхватил его под руку и отступил в сторону.

– Оно ценное? – тихо спросил я.

– Ты же вроде разбираешься в драконах, – не понял он. – А тут яйцо Штормового змея! Этот дракон магический, ещё и редкий! Да он больше десятка тысяч золотых стоит!

Только я услышал цену, как сразу развернулся.

– Господа, – кивнул я. – Битве быть!

И увидел, как плут сглотнул.

– Странно это, Маркус, – прошептала Манта, подходя ближе. Она скрестила руки на груди, её тёмные глаза прищурились, изучая Хылча с холодной тщательностью охотника. Хылч тем временем орал на Тиберия, размахивая руками, как ветряная мельница в бурю, его голос срывался на визг, эхом отражаясь от стен таверны.

– Я и сам понимаю, – ответил я. – Не могу представить, откуда у него мог появиться такой дорогой дракон. В таком случае у него просто не могло быть проблем с деньгами, – а ведь я чётко слышал, что трудности имеются, и это не могло не наводить на определённые мысли.

– Не просто дорогой, но ещё и очень редкий, – добавила она, её голос опустился почти до шёпота, чтобы не долетел до ушей любопытных зевак, толпившихся вокруг с кружками в руках. – При его уровне он никак не мог добыть его. Даже мне пришлось бы очень постараться и выложить немало монет.

– И как он мог к нему попасть? – спросил я, бросая взгляд на Хылча.

Манта призадумалась, её пальцы забарабанили по рукаву плаща, ритмично, как дождь по крыше, а взгляд стал отстранённым. Если её домыслы сойдутся с моими, то будет не очень здорово. Уж пусть говнюк Лусьен будет виновником торжества.

Тем временем арену в центре двора уже расчистили полностью. Тиберий, стоя на своей любимой бочке, что скрипела под его весом, спорил с Хылчем, который, похоже, был готов вцепиться в него, как пёс в кость, его лицо искажалось от ярости, вены на шее вздувались. По моей изначальной задумке, мы с плутом должны были соревноваться в скорости нарезки. Я знал, что моя техника даст мне преимущество: годы практики, отточенные движения. Но плут, с его боевым классом, был быстрее, сильнее, и его ловкость могла бы свести на нет моё мастерство, превратив поединок в фарс. И всё же это было моё поле боя. А ему, похоже, моя идея пришлась не по вкусу.

– Нет‑нет! – орал Хылч, его лицо покраснело, словно варёный рак, а глаза сверкали, как у хищника, загнанного в угол. – Если он мужик – мы должны сражаться на кинжалах в дуэли! Ригарт и зелёный, Ванесса и ушастая! И мы тоже! – Он тыкал пальцем в мою сторону, его голос дрожал от ярости, но я видел, как он играет на публику, разжигая толпу, его жесты были театральными, а пот стекал по вискам.

Тиберий, не теряя своего театрального лоска, лишь улыбнулся – той самой ехидной улыбкой.

– Уважаемый Хылч, – ответил он, его голос был гладким, как масло, стекающее по горячему хлебу, но с явным оттенком насмешки, что резала острее кинжала. – Вы бросили вызов Маркусу, он вправе выбирать условия состязания. Вам напомнить условия дуэльного кодекса? – Слова повисли в воздухе, и толпа затихла на миг, ожидая взрыва.

– Да плевать на грёбаный кодекс! – рявкнул Хылч, разворачиваясь к толпе. – Разве вы не хотите увидеть крови⁈ Увидеть сражение⁈

Толпа загудела, сначала нерешительно, как далёкий гром, но потом всё громче, нарастающий рёв, подпитываемый пивом и адреналином, что бурлил в венах. Народ хотел зрелища, не хуже прошлых сражений.

«Вот же гад, – подумал я, стиснув кулаки так, что костяшки побелели, – знает, как играть на толпе. Если я не предложу что‑то своё, они его поддержат, и весь этот цирк обернётся против меня».

– Господа, но разве это справедливо? – крикнул я, выходя вперёд и раскинув руки, подыгрывая толпе с лёгкой насмешкой в голосе, громким и уверенным, подмигнув, зная, что это вызовет смех и разрядит напряжение. – Я всего лишь повар! У меня нет и шанса в прямом сражении!

Но Хылч не сдавался, его глаза сузились в щёлки, полные злобы.

– Нарезка – тоже нечестное состязание! – выпалил он, его голос стал резче. – Ты же повар, у тебя преимущество! Да и что это будет за финальное сражение⁈ Смех, да и только!

И тут, как гром среди ясного неба, прогремел голос Келдара, гулкий и басовитый, перекрывающий шум. Гном, уже изрядно хмельной, поднялся со скамьи, его борода была усыпана крошками от плова, а глаза блестели от медовухи.

– А как насчёт кулачного боя? Что повар, что плут – оба кулаками наравне пользуются! – Слова повисли, и гномы тут же взревели в поддержку, их кружки взлетели вверх, плеснув пеной, что осела на бородах и одежде, оставляя липкие следы.

Остальная толпа загудела, переглядываясь, и я почувствовал, как идея Келдара зажигает в них искру, распространяясь, как огонь по сухой траве.

Кулачный бой? Это было… неожиданно, но не так уж плохо. В юности я дрался в зале – где я рос, все чем‑то занимались. Даже ездил на соревнования, правда, вылетел в первом раунде. Но я знал, как держать удар, как двигаться.