Я стоял в центре всего этого балагана и чувствовал, как по телу разливается тёплое, пьянящее чувство победы. Я снова поднял руку.

– ТИШИНА!

Мой голос, усиленный дешёвым микрофоном, который мне сунул в руку какой‑то вспотевший мужичок из организаторов, резанул по ушам. Толпа вздрогнула и притихла. Все взгляды устремились на меня.

– Я знаю, вы все напуганы, – начал я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё кипело от злости. Испортить мою еду! Мою! – Я знаю, вы разочарованы. Какой‑то трус решил испортить нам с вами праздник. Он решил, что может безнаказанно отравить своих же соседей, своих сограждан!

Я сделал паузу. Толпа молчала, переваривая мои слова. На лицах людей страх медленно сменялся гневом. Это хорошо. Гнев лучше страха.

О да, я умел играть на сцене. В прошлой жизни мне не раз довелось выступать и быть в центре внимания. Так что сейчас у меня имелся опыт.

– Они думали, что мы – стадо, которое можно накормить помоями. Думали, что смогут украсть у вас этот день. Но они крупно просчитались! – я обвёл взглядом тысячи лиц. – Они думали, что уничтожили наш пир? Глупцы! Они всего лишь испортили закуску! Настоящий праздник… только начинается!

Я подошёл к несчастному котлу с отравленной похлёбкой. Схватился за обмотанные кожей ручки и, издав звук, приличествующий скорее грузчику, чем повару, опрокинул его. Содержимое с отвратительным бульканьем вывалилось в специальный металлический ящик для отходов, который мы с Фёдором предусмотрительно приварили сбоку. Всё, с отравой покончено. Ну, почти, для полиции и экспертизы, конечно же, кое‑что осталось.

А затем я повернулся к мангалу. Подошёл к центральной части конструкции и взялся за массивный стальной рычаг, который все до этого, видимо, считали просто украшением.

– Они думали, что мы приготовили для вас какую‑то похлёбку? – громко крикнул я в сторону толпы, чтобы все слышали. – Они нас очень плохо знают!

Я с силой нажал на рычаг. Раздался громкий скрежет металла, и с боков мангала, где все думали, были просто толстые стенки, с шипением отъехали в стороны две массивные заслонки. За ними оказались глубокие, скрытые отсеки. И из этих отсеков вырвался такой аромат, что по первым рядам толпы прокатился отчётливый стон.

Это была настоящая магия, только без дурацких порошков. Густой, насыщенный дух баранины, томлёной с черносливом и травами. Рядом, в огромном казане, доходил до готовности настоящий плов – рисинка к рисинке, с зирой и барбарисом.

Но это была только прелюдия. Главный удар был ещё впереди.

Я дёрнул за второй рычаг. Нижняя часть мангала, которая казалась монолитной крышкой, со скрипом поползла вверх, открывая вторую, основную жаровню. И вот тут толпа просто ахнула.

На десятках шампуров, медленно вращаясь над раскалёнными углями, доходило до готовности мясо. Но это был не обычный шашлык из местной забегаловки (чуточку самоиронии). Крупные, сочные куски свиной шеи, замаринованные в медово‑горчичном соусе. Секретным ингредиентом был лунный мёд, который мне подарила «Травка». И теперь, подсвеченные жаром углей, куски мяса не просто жарились. Они светились. Мягким, тёплым, золотистым светом, который будто исходил изнутри.

Толпа, до этого замершая в шоке, взорвалась. Это был какой‑то первобытный рёв восторга. Люди тянули шеи, вставали на цыпочки, показывали пальцами. Какой‑то мужик даже уронил шляпу. Их разочарование и гнев в один миг сменились детским, чистым восторгом.

– Настя! Даша! Вовчик! За работу! – скомандовал я, и мой голос сорвался от напряжения.

Моя команда, оправившись от шока, тут же бросилась ко мне. Дальше я действовал на автомате. Щипцы в моих руках летали с бешеной скоростью. Снять шампур, ловким движением сбросить мясо на большую одноразовую тарелку, рядом – щедрую горку плова, ложку тающей во рту баранины, и сверху полить всё это огненно‑красным соусом на основе печёных перцев.

– Первые порции – самым уважаемым! – объявил я, стараясь перекричать шум. – Фёдор! Степан! Сержант Петров! Госпожа Ташенко! Прошу к столу!

Под одобрительный гул толпы я передал первые тарелки тем, кто не побоялся мне помочь. А затем началось то, ради чего всё и затевалось. Настоящий пир.

Люди, получившие свою порцию, не отходили далеко. Они ели прямо тут, стоя, обжигая пальцы и забыв про всякие приличия. На их лицах было такое выражение, будто они впервые в жизни пробуют еду. Вкус настоящего, живого мяса, не испорченного химией. Сложный, многогранный букет специй, который раскрывался с каждым укусом. Нежность баранины, распадающейся на волокна. Ароматный, рассыпчатый плов.

– Боже, что это такое?

– Язык можно проглотить!

– Да он колдун, этот повар!

Эти крики были для меня лучшей музыкой.

А где‑то на выезде с площади, в дорогой машине с тонированными стёклами, сидел Мурат Алиев. Он с такой силой бил кулаком по кожаному рулю, что должна была сработать подушка безопасности, больно ударив его по холёному лицу. Он смотрел, как его гениальный, как ему казалось, план превратился в тыкву. Он не смог его унизить. Но он сделал из него героя. Спасителя городского праздника. Местную легенду.

Игорь Белославов не просто накормил город. Он подарил им чудо. И этот вкус, вкус настоящего праздника и своего собственного унизительного поражения, Алиев запомнит надолго.

Пир был в самом разгаре, и это было видно невооружённым глазом. Площадь, которая ещё час назад чуть не взлетела на воздух от паники, теперь гудела от восторга. Это был такой сытый, такой довольный гул, словно целый улей объелся мёду. Люди ели. Ели так, будто никогда в жизни не пробовали ничего вкуснее. Они смаковали каждый кусочек, обжигая пальцы, закатывая глаза от чистого удовольствия и легонько толкая соседей в бока, чтобы те не съели их порцию. Больше никто не смотрел на меня как на обычного повара. Нет, теперь они видели во мне какого‑то волшебника, который одним махом спас их от настоящего голода, отравления и, что уж там, от вечной кулинарной скуки.

Моя команда работала просто идеально, как хорошо отлаженный швейцарский механизм. Настя забыла про все свои страхи и тревоги. Она с сияющей улыбкой раздавала соусы, её глаза светились от счастья, и я видел, что она гордится мной. Даша, вся раскрасневшаяся и счастливая, порхала между столами, подносила припасы и следила за мангалом. Её рыжая коса так и мелькала в толпе, а на лице играл постоянный румянец. А Вовчик теперь с не меньшим рвением таскал мешки с углями. На его лице было написано такое неподдельное счастье, будто его только что посвятили в рыцари Круглого Стола, а не поручили грязную работу.

Я стоял в самом центре этого безумного урагана, возле своего трона, который дышал жаром углей, и ощущал, как по венам разливается пьянящее тепло победы. Алиевы? Да они повержены и унижены, их репутация втоптана в грязь. Город? Он теперь у моих ног, а его жители готовы носить меня на руках. Но мне этого было мало. Просто накормить их до отвала было недостаточно.

Нужно было дать им что‑то большее. Нужно было подарить им легенду. Настоящую сказку, которую они будут пересказывать своим детям и внукам долгими зимними вечерами. Нужно было вбить в их головы одну простую, но очень важную мысль: Игорь Белославов – это не просто какой‑то там повар, который умеет вкусно готовить. Это сила. Это человек, с которым нужно считаться, и которого стоит опасаться.

Пафос? Безусловно. Но будем честны, любой адекватный человек иногда мечтает оказаться в таком положении. Оказаться на месте человека, чьи заслуги, наконец‑то по достоинству оценили. Так почему бы не упиться славой? Хотя бы сегодня, всего лишь чуть‑чуть…

Я огляделся вокруг, оценивая обстановку. В толпе, чуть в стороне, в кругу особо почётных гостей, я заметил барона Земитского. Он неторопливо ковырял вилкой какой‑то кусок мяса на своей тарелке, но я видел, что всё его внимание было приковано ко мне. Рядом с ним стояла его жена и Наталья. Они о чём‑то тихо переговаривались, и на их лицах играли довольные, чуть хитрые улыбки. Они тоже прекрасно понимали, что всё это – наш общий триумф. Победа, спланированная и воплощённая в жизнь. Я поймал взгляд барона, он был таким же холодным и расчётливым, как и мой. Я едва заметно кивнул ему, а он ответил таким же коротким, почти незаметным кивком. Мы поняли друг друга без лишних слов. Каждый из нас получил то, что хотел.