Всё шло точно по плану. Там, в тени, где никто бы и не подумал искать, за сценой внимательно следили два маленьких чёрных глазика. Рат был на месте. Мышеловка готова. Осталось дождаться, когда в неё полезет самая жирная и глупая мышь Зареченска.

Они появились ровно так, как и положено появляться местным царькам – медленно, с чувством собственного достоинства. Толпа перед ними расступалась сама, будто от их процессии шла невидимая волна, заставляющая людей шарахаться в стороны. Не из уважения, а скорее из инстинкта самосохранения, как перед стаей бродячих собак.

Впереди всей этой компании плыла Фатима Алиева. Не узнать её было сложно, пусть мы и не пересекались. Настя успела мне рассказать до этого, что это семья такая. Так что я знал, с кем имею дело. И не могу сказать, что мне это нравилось.

Фатима не шла, а именно плыла – необъятная, как гора, завёрнутая в тонны дорогого шёлка, который переливался на солнце. Её лицо было абсолютно непроницаемым, словно маска древнего божества, но в маленьких тёмных глазках сверкал острый, всё подмечающий огонёк. Рядом с ней вышагивала внучка, Лейла. Красивая, спору нет. Но от такой красоты мурашки по коже. Как у идеально заточенного ножа – любоваться приятно, а трогать не хочется. Настоящая восточная принцесса, которая втайне мечтает не о принце, а о том, чтобы отравить Белоснежку и занять её место.

Первой ко мне, разумеется, подослали Лейлу. Она остановилась у самого раздаточного стола, и меня окутал приторный, удушливый запах каких‑то дико дорогих духов. Словно на меня опрокинули целый чан с сиропом.

– Игорь, – пропела она голосом, сладким, как пересахаренное варенье. От этой сладости по спине неприятно пробежал холодок. – То, что ты тут устроил с командой… это просто поразительно. Кажется, весь город сегодня у ваших ног.

Я в этот момент как раз переворачивал на решётке шипящие колбаски. От них шёл такой божественный аромат чеснока и пряностей, что на его фоне парфюм Алиевой казался настоящей химической атакой. Я лишь коротко кивнул, не удостоив её взглядом. Работа прежде всего.

– Игорь, – продолжила Лейла, и должен сказать, что играть у неё расстроенную девочку получалось довольно неплохо. – Я тут подумала… в общем, наверное, в прошлый раз я перешла границу. Ты сегодня творишь просто нечто. Люди готовы тебя на руках носить…

Ну да, как же. Не стану отрицать то, что некоторые из них пришли, действительно, взглянуть на местную «звёздочку», вроде меня, что недавно зажглась на небе Зареченска. Вот только… давайте не будем лукавить. Еда и зрелища, всё старо, как мир. Тем более, еда бесплатная, да ещё такая, что мало кто пробовал.

Кстати, стоить заметить, что я готовил щадящие блюда. Да, жареное мясо и бла‑бла‑бла, но маринады не пестрили острыми аллергенами. Во‑первых, я не знал, как эти блюда могут повлиять на человека, хотя и догадывался, что для болезней должны быть предпосылки. Во‑вторых, я стараюсь работать осторожно. И всё же не могу отвечать за всех. Если у тебя подагра или простое ожирение, то… разве я должен отвечать за то, что ты пришёл урвать халявный кусок мяса?

Не‑е‑ет, ребятки, вы сами за себя в ответе.

Но вернёмся к празднику.

– Рад, что вам нравится, госпожа Алиева. Как будет готово – угощайтесь.

Я специально показал, что мне некогда болтать. Здесь, у своего мангала, я был королём, а она – всего лишь гостьей. Пусть и очень знатной. Лейла обиженно надула свои идеальные губки, но спорить не стала. Поняла, что её чары на меня не действуют, и отступила в сторону, пропуская вперёд тяжёлую артиллерию.

Фатима Алиева подошла и несколько секунд молча меня разглядывала. Я буквально чувствовал на себе её липкий взгляд. Он скользнул по моему лицу, потом по мангалу, потом снова вернулся ко мне. Так опытный конезаводчик оценивает норовистого, но породистого жеребца перед покупкой.

– Впечатляюще, господин Белославов, – её голос, в отличие от внучкиного, был низким и спокойным. И в нём, к моему удивлению, послышались нотки настоящего уважения. – Мой сын – болван. Он не разглядел в вас того, что вижу я. Удивительно, что вы решились на подобное мероприятие. Оно, определённо, принесёт людям пользу и удовольствие.

Вот это поворот. Я ожидал угроз, шантажа, чего угодно, но не извинений. Ну, почти извинений.

– Благодарю за комплимент, госпожа Алиева, – ответил я, не прекращая работать. Подцепил щипцами готовую колбаску и с шипением опустил её в лоток к остальным. – Я люблю Зареченск.

Я прекрасно понимал, что это не светская беседа. Это было собеседование. И мне только что предложили пряник, прежде чем достать кнут.

– Любовь – это прекрасно, – невозмутимо кивнула она. – Но любовью карманы не набьёшь. А талант должен приносить деньги. Большие деньги. Мой сын наделал глупостей, я это признаю. Он привык действовать силой там, где нужен ум. Я же предпочитаю союзы, а не войны. Особенно с такими мастерами, как вы.

Она сделала паузу, давая мне переварить её слова.

– Я могу создать вам лучшие условия. У вас будет своя кухня, лучшие продукты, о которых здесь даже не слышали. Целый штат поварят в подчинении. Вам не придётся пачкать руки у огня. Вы будете творить. А всю грязную работу сделают другие. Вы станете звездой, господин Белославов. А я буду вашим надёжным партнёром.

Она рисовала чертовски соблазнительную картину. Картину той жизни, которая у меня когда‑то была и которую я потерял. Но я уже знал цену этой красивой жизни и какие за неё приходится платить проценты. Пока Фатима расписывала мне перспективы поварской славы, я его увидел.

Еле заметный сигнал, который предназначался только мне. Из маленькой дырочки в балке на долю секунды высунулась наглая серая мордочка. Рат быстро дёрнул усом в сторону огромного котла с рагу и тут же исчез.

Всё. Игра началась.

Я тут же скосил глаза в указанном направлении. Да, всё шло по плану. Кабан, изображая подвыпившего мужика, который ищет, где бы приткнуться, начал медленно, покачиваясь, двигаться к нашему котлу. Двигался он, надо сказать, с грацией шкафа, который уронили с лестницы. Возле котла, как верный часовой, стоял Вовчик и гордо сжимал в руках огромное деревянное весло, которым он мешал рагу. Парень так гордился своей ответственной должностью, что, казалось, готов был отбиваться этим веслом от целой армии.

План пришёл в движение. И в этот самый момент я повернулся к Фатиме и улыбнулся ей. Улыбнулся самой обаятельной и искренней из своих улыбок.

– Ваше предложение очень заманчиво, госпожа Алиева. Я обязательно его обдумаю, – сказал я, понизив голос до заговорщицкого шёпота. – Но прошу прощения, вы прервали меня на самом интересном месте. Кажется, как раз пришло время добавить в наше рагу тот самый секретный ингредиент, о котором уже гудит весь город. Не хотите посмотреть? Уверен, вам понравится. Это будет настоящее шоу. Вы ведь цените хорошие представления?

День Сытого Горожанина… Звучит красиво, почти по‑столичному. На деле же – обычная ярмарка, где главное развлечение – набить живот чем подешевле и поглазеть на пьяную драку. Центральная площадь, обычно пустая и унылая, сегодня напоминала муравейник, который кто‑то пнул сапогом. Отовсюду неслось, гудело, пахло сладкой ватой, дешёвым пивом и, конечно, моим мясом. Этот аромат жареного, с дымком, перекрывал всё остальное, заставляя людей сворачивать шеи.

Вокруг суета, крики, музыка со сцены, а я спокоен как скала. Руки двигались сами по себе, будто у них была своя память. Щипцы в руке – продолжение меня самого. Перевернуть рёбрышки, сдвинуть колбаски, подцепить крылья. Всё на автомате, доведённом до совершенства за годы у плиты. Да, в прошлой жизни, но ведь работало. Никакой магии, просто опыт. Хотя для местных это, похоже, и было настоящим колдовством.

– Игорь, ещё шампуры! – звонко крикнула Даша.