Даже простое сравнение говорило о многом. Магические порошки пахли химией и искусственностью. Мои травы несли в себе запах леса, дождя, солнца. Один аромат убивал, другой — оживлял.

В этот момент я понял, что делаю нечто большее, чем просто готовлю еду. Я не просто конкурировал с другими поварами. Я бросал вызов всей этой прогнившей системе фальшивых вкусов. Я создавал новую кулинарную культуру. С нуля. И это было правильно.

Люди заслуживали лучшего. Они заслуживали настоящей еды, а не химических имитаций. И я дам им это.

С подоконника раздалось тихое попискивание. Рат, мой верный хвостатый компаньон, спрыгнул на стол и подошёл к колбе с «дымом». Он поводил носом, его усы подрагивали, улавливая сложный аромат.

— Они верят в науку, Рат, — сказал я, глядя на крыса. — Верят в пиролиз и конденсацию. Но не понимают, что настоящая магия — это не порошок из пакетика. Настоящая магия — это аромат леса после дождя, вкус дикой ягоды, тепло свежеиспечённого хлеба. И дым от правильных дров.

Рат поднял на меня свои чёрные глазки и согласно кивнул.

— А ты растёшь в моих глазах, шеф. Продолжай в том же духе.

Я усмехнулся и почесал его за ухом. Маленький философ понимал меня лучше большинства людей.

Ещё не было и полудня, а в «Очаге» уже кипела жизнь. Я протирал стойку, напевая под нос какую-то мелодию, когда входная дверь привычно скрипнула. В проёме появились две знакомые фигуры — могучий Степан и его дочь Дарья.

Девушка тут же одарила меня своим фирменным озорным взглядом. На губах мелькнула улыбка, которая обещала интересную беседу. Но родительский радар сработал мгновенно. Степан даже головы не повернул, а Дарья уже смущённо спряталась за его широкую спину, делая вид, что половицы на полу — это самое увлекательное зрелище в мире.

— Здравствуй, Игорь! — голос мясника заполнил весь зал. — Дела идут в гору, я вижу. По всему городу только и говорят, что в Зареченске наконец-то можно поесть по-человечески.

Я отложил тряпку и вытер руки о фартук.

— Это благодаря вам, Степан. Без ваших рёбрышек вчерашний успех был бы невозможен. Проходите, садитесь. Сейчас приготовлю вам завтрак, от которого вы забудете обо всём на свете. Угощение от заведения.

Степан поднял ладонь, останавливая меня.

— Ни в коем случае, — отрезал он, но без грубости. — Никто не должен работать даром. Твой труд стоит денег, и я это понимаю. К тому же времени у нас кот наплакал — на рынке дел невпроворот.

Он окинул взглядом наш скромный, но сияющий чистотой зал. На суровом лице промелькнуло одобрение.

— А вот если твоя сестрица, — кивнул в сторону кухни, откуда доносилось тихое позвякивание, — соберёт нам что-нибудь с собой к чаю… Чисто символически, за пару монет… Мы будем в восторге.

Улыбка сама расползлась по моему лицу. Этот простой жест стоил больше золота. Степан не просто покупал выпечку — он показывал, что признаёт нашу работу достойной оплаты.

— Настя! — крикнул я в сторону кухни. — Собери нашим дорогим гостям всё самое вкусное!

Из-за дверного проёма тут же выглянула любопытная мордашка сестры. Увидев Степана и Дарью, она радостно закивала и исчезла обратно. Сразу послышалось энергичное шуршание бумажных пакетов и стук крышек.

За спиной мясника Дарья украдкой подмигнула мне. Я едва сдержал смех. Девушка явно унаследовала от отца не только упрямство, но и умение добиваться своего.

— Я тут вот по какому делу, — продолжил Степан, когда Настя скрылась на кухне. Он понизил голос и наклонился ко мне через стол. Лицо его стало серьёзным, словно он собирался поделиться государственной тайной. — Помнишь, я упоминал своего друга-кузнеца? Его зовут Фёдор Громов. Мужик он суровый, старой закалки. Из тех, кто слова на ветер не бросает и всяких пустышек на дух не переносит.

Степан замолчал, явно подбирая слова. Я терпеливо ждал продолжения, попивая чай.

— Фёдор — человек влиятельный. Его слово в городе весит больше, чем мнение половины купцов вместе взятых. Если он скажет, что ты дельный парень, — значит, так оно и есть. Народ ему верит безоговорочно. — Степан помолчал, затем добавил с усмешкой: — А если скажет, что дурак, то… ничего не попишешь, придётся зарабатывать авторитет иначе. Но я-то тебя знаю, парень ты рукастый и с честью. Фёдор такое ценит. Даже если ты и молот не поднимешь, то другими делами заслужишь его расположение. В общем, подумай, Игорёк, покумекай, что да как.

— А взамен что? — уточнил я, понимая, что бесплатным сыр бывает только в мышеловке. Рат, кстати, не даст мне соврать.

— Думаю, договоритесь, — усмехнулся Степан. — Мне несложно свести двух хороших людей. Уверен, вы найдёте общий язык и выгоду. Ну а там и обо мне не забудете.

Я усмехнулся про себя. В каком бы мире я ни оказывался, законы были одни и те же. Уважение нельзя купить за деньги или получить в подарок от добрых друзей. Его нужно заслужить. Собственными руками, делом, а не красивыми речами. И знакомство с таким человеком, как этот Фёдор, было своего рода экзаменом. Испытанием огнём и сталью, если хотите.

— Когда встречаемся? — коротко спросил я, отставляя чашку.

— Завтра с утра будет в кузне. Часов в восемь уже за работой стоит. Если время найдёшь, загляни. Только предупреждаю — он не любит пустой болтовни. Сразу по делу говори.

— Найду, — твёрдо ответил я, глядя Степану прямо в глаза. — Оставлю Насте заготовки на полдня, с утренним потоком клиентов она справится. А хорошие связи действительно лишними не бывают. Особенно с такими людьми.

Степан одобрительно кивнул и похлопал меня по плечу. Он понял всё без лишних объяснений. Мы говорили на одном языке — языке дела и взаимной выгоды. Таких союзников я ценил больше всего.

Я прекрасно понимал: чем громче будет звучать имя «Очага Белославовых», тем больше у меня появится не только друзей, но и врагов. А встречать их в одиночку — глупая затея. Поэтому знакомство с кузнецом было не просто удачной возможностью, а настоящей необходимостью.

В этот момент из кухни выплыла Настя, словно лебедь на пруду. В руках она бережно держала небольшую плетёную корзинку, от которой по всему залу волнами расходился божественный аромат свежей выпечки. Запах был такой насыщенный, что казалось — его можно резать ножом.

— Вот вам гостинцы в дорогу, — мягко проговорила она, протягивая корзинку Степану.

Мясник, сердечно поблагодарив за угощение, принял дар и неторопливо направился к выходу. Дарья шла следом, но уже на пороге вдруг резко обернулась. Быстро убедившись, что отец смотрит в другую сторону, она озорно подмигнула мне и едва заметно помахала рукой.

Я, не раздумывая ни секунды, ответил ей тем же жестом и для верности послал вдогонку воздушный поцелуй. Щёки девушки мгновенно вспыхнули ярким румянцем, словно спелые яблоки, и она пулей выскочила на улицу, спрятавшись за широкой спиной отца.

Проводив гостей довольным взглядом, я опёрся о деревянный прилавок и довольно усмехнулся. В голове промелькнула странная мысль: моя прошлая версия — симпатичный, но зажатый парень Белославов — никогда бы не позволил себе такой вольности. Он бы покраснел как рак, отвёл взгляд в пол и весь оставшийся день мучительно прокручивал бы в голове, как нелепо выглядел.

Но сейчас я был в совершенно другом теле. Молодом, полном энергии и сил, которое жаждало настоящей жизни, внимания и, чего уж тут скрывать, женского тепла. И этот новый Игорь — уверенный в себе и своих талантах — не собирался отказываться от приятных подарков судьбы. Особенно когда эти подарки приходили с такими живыми и задорными глазами, как у весёлой Дарьи.

— Эй, ловелас местного разлива, — раздался рядом насмешливый голос.

Я обернулся. Настя стояла в двух шагах, упершись руками в бока, и с хитрой улыбкой наблюдала за мной. В её глазах плясали озорные искорки.

— Опасное это дело, братец, — она многозначительно цокнула языком, — с дочкой Степана вот так открыто заигрывать. У него кулаки размером с булыжники. Если у тебя нет серьёзных намерений касательно его доченьки, он тебе быстро объяснит, что к чему и сколько это стоит.