Остальные, глядя на них, тоже набросились на тарелки. Ели быстро, жадно, с аппетитом, забыв и про усталость, и про вежливость. Слышалось только довольное мычание и стук вилок. Через десять минут от мяса не осталось и следа.

– Игорь… нет слов, – сказал звуковик, вытирая губы салфеткой. – Просто спасибо. От души.

Вся команда согласно закивала. Они смотрели на меня уже совсем по‑другому. Не как на очередной «объект» для съёмки, а как на человека, который только что подарил им маленький, но самый настоящий праздник. Я видел в их глазах искреннюю, тёплую симпатию.

Обед подошёл к концу, и на кухне снова стало шумно. Сытые и довольные мужики из съёмочной группы начали собирать своё барахло: сворачивали провода, паковали камеры в кофры, таскали штативы. Воздух наполнился грохотом, мужским смехом и короткими, деловитыми командами. Я же просто сидел за своим столом и лениво болтал в бокале остатки белого вина, которое предусмотрительно налил себе ещё до того, как вся эта суета началась. Смотрел на него и чувствовал, как внутри разливается странное, злое удовлетворение. Денёк, конечно, выдался паршивый, но закончился он моей маленькой победой.

– Не помешаю?

Я поднял глаза. У стола стояла Светлана. Она оставила своих ребят разбирать технику и подошла ко мне, тоже с бокалом в руке. Присела на стул напротив, и я заметил, что её взгляд изменился. Пропал профессиональный азарт, исчезла вежливая отстранённость, которую она держала перед камерами. Осталось только простое человеческое любопытство. Всё, шоу закончилось.

– Поразительно, как вы держитесь, – тихо произнесла она, сделав маленький глоток. – Вчера ваших друзей чуть не сделали калеками, а вы сегодня как ни в чём не бывало стоите перед камерой, улыбаетесь и готовите свой шедевр. Словно вам наплевать.

Я криво усмехнулся, глядя в свой бокал.

– Мне не наплевать, Света. Ещё как не наплевать. Я переживаю за них, и я в ярости. Такой, что если бы те, кто это сделал, сейчас оказались передо мной, я бы их, наверное, голыми руками задушил. Честное слово. Но какой толк от паники? Она только мешает. Кухня – это такое место, где всегда нужна холодная голова. Чуть занервничал, отвлёкся – и всё, пиши пропало. Либо блюдо испортишь, либо себе палец по самый локоть оттяпаешь.

Я отпил немного вина. Простое, терпкое, но сейчас оно было в самый раз. Приятно обожгло горло и немного прочистило мысли.

– Я знаю, как работают Алиевы, – вдруг сказала она, понизив голос и глядя мне прямо в глаза. В её взгляде больше не было ни капли фальши. – Почти уверена, что это их рук дело. У них такой почерк: всегда действуют грязно, чужими руками, чтобы потом никто ничего доказать не смог. У меня остались кое‑какие связи в столице. В журналистских кругах, да и не только. Я могу поднять шум. Такой шум, которого они совсем не ожидают.

Ага. Вот оно. То, чего я и ждал. Я откинулся на спинку стула, позволяя себе расслабиться, и внимательно посмотрел на неё.

– Звучит очень заманчиво, Светлана. И очень благородно с вашей стороны. Но я почему‑то думаю, что вы предлагаете это не только из‑за обострённого чувства справедливости, верно? Громкая история о том, как простой повар из провинции в одиночку бросил вызов всесильному местному клану… Это же отличный материал, не так ли? Прямой билет в столичную журналистику.

Я думал, она смутится или начнёт спорить. Но она и бровью не повела. Наоборот, на её губах промелькнула лёгкая улыбка.

– А почему одно должно мешать другому, Игорь? Вы получите огласку и защиту, которую вам никогда не даст местная полиция, купленная с потрохами. А я получу сенсацию, которая, очень на это надеюсь, вытащит меня из этой дыры. По‑моему, это честная сделка. Никакого обмана.

Я не сдержался и рассмеялся. Тихо, но от души. Чёрт возьми, а она мне нравилась. Не строит из себя святую, не пытается казаться лучше, чем есть. Такая же, как и я. Циничная, расчётливая и готовая вцепиться в свой шанс зубами.

– Честная сделка, – согласился я и поднял бокал. – Мне нравится, как вы ведёте дела. За это и выпьем.

Она улыбнулась шире и легонько стукнула своим бокалом о мой.

Вино в бокале предательски быстро закончилось, а с ним испарилась и наша короткая передышка. Светлана аккуратно поставила свой пустой бокал на стол. Я прямо увидел, как её плечи снова распрямились, а взгляд из расслабленного и немного усталого превратился в острый и деловой. Всё, перерыв окончен, на лицо вернулась привычная маска железной леди от мира новостей.

– Игорь, я всё‑таки буду настаивать на прямом эфире, – в её голосе снова зазвенела сталь, от которой я уже успел отвыкнуть. – У нас в студии. После того, как мы выпустим этот сюжет, интерес к вам взлетит до небес. Поверьте моему опыту. Люди захотят увидеть вас вживую, услышать вашу историю. Нужно ковать железо, пока горячо.

А что мне оставалось делать? Я просто кивнул.

– Я согласен.

Сейчас было глупо скромничать или сомневаться. Она была абсолютно права. Если уж я ввязался в эту заварушку, то отсидеться в тени уже не получится. Нужно идти до конца.

– Вот и отлично, – она удовлетворённо кивнула, и уголок её губ чуть дрогнул в подобии улыбки. – У меня есть ещё несколько идей для совместных проектов, но об этом поговорим позже. Когда у вас будет время и голова не будет забита… всем этим. – Она сделала неопределённый жест рукой в сторону двери, за которой остался вечерний город со всеми его проблемами и опасностями. – Позвоните, когда будете готовы. Я не стану торопить.

Светлана поднялась, элегантно одёрнув свой строгий пиджак, который на ней сидел как влитой.

– Мы постараемся выпустить материал как можно скорее. Город должен знать, что происходит на его кухнях. И кто тут на самом деле пытается накормить людей честной едой.

Она бросила на меня последний, долгий взгляд. В нём смешалось всё: и холодный деловой интерес, и что‑то похожее на простое человеческое любопытство, а может, даже толика уважения. Затем она резко развернулась и твёрдым, уверенным шагом направилась к выходу, где её уже ждала собранная и готовая к отъезду команда.

Через пару минут за ними захлопнулась дверь. Мотор фургона взревел под окнами и быстро затих вдали. И в моём «Очаге» снова наступила тишина. Только на этот раз она была совсем другой. Не давящей, не тревожной, как раньше. А какой‑то гулкой, звенящей от ожидания. Знаете, такая тишина бывает в театре за секунду до того, как поднимется занавес.

Я остался один на один со своими мыслями. Репортаж увидит весь город. Весь Зареченск, а может, и не только он, узнает о моих странных методах. О том, что повар в маленькой закусочной «Очаг» готовит без «магии». О том, что я использую обычные травы и коренья, которые все здесь считают лекарствами от кашля или средствами для отпугивания злых духов.

И что тогда начнётся?

Я прямо видел эту картину. Тут же появятся подражатели. Другие повара, которые не глупее меня, быстро смекнут, в чём тут фокус. Они же не идиоты. Они ринутся в аптеки и на рынки, скупая розмарин, тимьян и базилик. Любой аптекарь внезапно станет самым богатым человеком. Цены на эти «лекарства» взлетят до небес. Начнётся совершенно другая игра.

Это будет открытая битва против десятков конкурентов, которые захотят откусить свой кусок от этого нового, ароматного пирога. Моя маленькая монополия на «забытый вкус» закончится, толком и не успев начаться.

Я тяжело вздохнул. Да, будет непросто. Это будет новая война, куда более запутанная и грязная. Но ведь я сам этого хотел, так? Сам сделал этот шаг. Сам решил вытащить свою тихую кулинарную революцию на свет божий, под яркие софиты телекамер. Глупо теперь жаловаться.

Что ж. Правила игры меняются. Значит, и мне придётся измениться. Раньше я был просто поваром. Теперь, кажется, придётся становиться ещё и стратегом. Я был к этому готов. Наверное…