Странно только, что из всех цензурных вариантов на ум темному пришло лишь мое имя.

– Это тебе за поцелуй, – прошипела я, спихивая с себя тело Сьера и откатываясь на полу подальше. Так. На всякий случай. – Нечего было меня совращать.

– Ты охотно совращалась. Я думал, ты не против… к тому же я не мог не заметить твой выразительный взгляд.

– Я на камешки в твоем ухе смотрела, – вставая, прошипела я.

– Знаешь, они, вообще-то, находятся чуть выше пряжки ремня. И не притворяйся, тебе понравилось… Не отрицай. Так что не так? – спросил темный, тоже распрямляясь.

– Все! – рявкнула в ответ. – Да, не спорю, ты целуешься ничего так… Но ты темный. Я светлая. Не стоит об этом забывать. И о последствиях тоже.

– Если думать только о будущем, не сможешь насладиться моментом. Вы, дети Зари, зациклены на правилах, мнении окружающих, предрассудках. А мы, темные, просто живем в моменте. Потому что знаем: следующего дня для нас может и не наступить. Не хочешь узнать, каково это?

– Хочу, – медовым голосом пропела я и добавила: – Хочу заглянуть к капитану, чтобы получить у него разрешение на следственный эксперимент.

И, подхватив с пола упавшие листы с расчетами, которые все то время, что я спала, были зажаты в моей руке, поспешила покинуть комнату Сьера.

Даже рубашку не поправила и кожаный жилет не одернула – лишь бы побыстрее убраться. И даже не от самого некроманта. Я сбегала от себя. Собственных чувств, которые проснулись так некстати.

Да, этот темный мне понравился. Отрицать было глупо. Но питать какие-то надежды тоже. У меня уже перед самым выпуском случились отношения… Да такие, после которых я мстила, а потом плакала в подушку. После этого зареклась думать о любви.

Пару лет назад я познакомилась с Томасином. Видный красавец. Бурный роман, закончившийся так же внезапно, как и начался. Я увидела, как он целуется с другой. Сначала думала: он мне изменил. А оказалось, что это я с ним изменила. Сама того не зная, наставила развесистые рога его невесте. Богатой, хоть и незнатной, и до безумия в него влюбленной. Впрочем, ее чувства были взаимны. Томас тоже любил. Ее приданое.

А я… я оказалась предсвадебным увлечением, когда женишок решил гульнуть на дорожку, перед браком. То, что это «перед» продолжится и после, с другими дурочками, сомнений не вызывало. Но в тот момент, когда я узнала…

Церемония, к слову, у Тома так и не состоялась. Невеста поплакала. Я вместе с ней. А наш общий бывший узнал кое-что о ритуалах на мужское бессилие и близко познакомился с плечистыми ребятами, работавшими на отца несостоявшейся невесты.

А я получила прививку от любовной лихорадки. Думала, что одну и на всю жизнь. Но вот на моем пути встретился Сьер, и, похоже, намечался рецидив. Из таких отношений, служебных, да еще и с тем, кто обязательно уедет из столицы, как дело будет раскрыто, ничего приятного не выйдет. Только сердце будет снова болеть. Так что… забыть о некроманте. И точка!

Об этом я думала, идя по коридору. А когда завернула в сквозную залу для отдыха, чтобы сократить путь до своей комнаты, в мои мысли вмешался голос.

– Что, наша недотрога Санни с кем-то все же сегодня кувыркалась… – Дюк, следопыт из пятого отряда, сложил руки на груди и показательно потянул носом.

Этот оборотень в свое время подкатывал ко мне, но получил от ворот поворот, за что и ненавидел. И сейчас не преминул унизить.

– А ты завидуешь, что третьим не позвали?

Оправдываться – унизительно, отрицать было глупо. Оставалось только ехидство. Сидевший рядом с Дюком офицер заржал, а перевертыш начал угрожающе подниматься. Насмешек над собой он не терпел.

– Еще шаг – и завтра будешь выть на луну голым. Без единого клочка шерсти, – предупредила я, держа в руке заклинание депиляции.

Дюк угрозу оценил и, порыкивая, опустился на место. А я смогла пересечь зал и отправиться наконец к себе. А там уже переоделась, умылась и… пошла к капитану. Не пропадать же расчетам телепорта?

Заспанный гном был у себя в кабинете. Выслушав мои сбивчивые объяснения по делу о пудинге, он дал добро на следственный эксперимент и сообщил, что сегодня вечером его и проведем. Только сначала нужно предупредить советника.

Слова с делом у Бурса не расходились, и к пятому удару колокола наша пятерка уже была на кухне в особняке, из которого похитили десерт. Говоря «пятерка», я имела в виду действительно пятерку: и темный приобщился к поимке воришки, как его старательно ни пытались от эксперимента отстранить. Точнее, умолчать. Но Сьер появился в самый неподходящий момент, как льерна из болотной топи… В общем, его пришлось взять. Оставлять было себе дороже.

Как итог, в закатных лучах я начертила на кухне пентаграмму, в точности повторив ее размеры и векторы. Подцепив из склянки остатки эманаций заклинания, постаралась сконцентрировать их и направить, чтобы посторожить точку выхода телепорта.

Ритуал переноса был не из самых простых. Так что резерв я истратила почти наполовину. И когда в центре светящихся символов мы увидели точку выхода…

Вообще-то, прыгнуть должен был Ник. Но когда из портала шибануло молнией и боевик, не успевший среагировать, отлетел к стене, Сьер, не размениваясь на слова, сиганул в пентаграмму. Ну никакой согласованности или работы в команде. Но еще больше мы удивились, когда раздался пронзительный детский крик. Причем не из воронки заклинания, а со второго этажа.

Как выяснилось вскоре, точкой выхода была спальня дочери советника. И похищение пудинга организовала она. Восьми лет. Дар у нее был, но заподозрить столь точные расчеты… Вот только она их не производила, а… запомнила.

Совсем недавно в ее детской закончился ремонт. А практичные гномы, чтобы шелковые обои лучше легли на стены, сначала обклеили их ненужной бумагой. Оной оказались конспекты с лекциями великого мага Глоссиоса – теоретика, специализировавшегося в трансмагических переносах. Их-то маленькая дочурка советника и запомнила.

Причем не просто запомнила, но и в точности воспроизвела. Знал бы знаменитый чародей, что те выкладки, которые он считал невозможными – дескать, слишком высокий уровень дара должен быть у мага, чтобы раскрыть такой портал, – на практике вполне себе осуществимы. Во всяком случае, если за дело берется очень юная чародейка с восьмым уровнем дара, которая просто не знает, что так нельзя.

Юная воровка (и да, она была левша, как я и предполагала!) в содеянном не призналась даже тогда, когда под ее кроватью обнаружили поднос из-под пудинга.

– Мне это подбросили, – с независимым видом заявила она.

На что Сьер поднял большой палец в знак одобрения. Видимо, увидел в мелкой потенциальную ведьмочку, не иначе.

Отцу же юного магического дарования было гораздо тяжелее определиться с оценкой ситуации. С одной стороны, у дитя явный высокий потенциал, с другой – скандал. С теми же темными.

К слову, когда делегация последних все же каким-то образом (кто бы сомневался каким, с учетом одного сына Мрака в нашей команде) узнала об авторе воришки, они были в восхищении. Так талантливо умыкнуть у лучших магов Темной империи что-то из-под носа способны только единицы!

Вот только все это было после, а пока на повестке дня стояло главное дело – поймать Печать! И тут уже Сьер высказал свои идеи по поводу того, как поймать того, кто выдирает меты у жертв.

Когда под утро после рейда (ночью случился еще один вызов – разбуянился перебравший хмельного чародей) Сьер огласил свой план, оный единогласно одобрили. Но матом.

Если резюмировать все высказывания и отцензурить, то выйдет примерно: «Да ты совсем двинутый, темный!» Потому как Лунь предложил стандартную тактику светлых – провокацию. Выпустить «в поле» приманку. И ловить нашу Печать на него.

– Тебя, случайно, слабоумием никто не проклинал? – уточнил гном у Сьера.

– Те, кто рискнул, быстро из разряда моих врагов перешли в категорию моего рабочего материала, – невозмутимо отрезал Лунь таким тоном, что даже у нашего заносчивого капитана пропал весь запал задавать подобные вопросы.