– Этого не доказать, не поймав исполнителя. А темные практически на преступлениях не попадаются, – я тоже постаралась, чтобы голос звучал ровно и не дрогнул. Льерны лысой я покажу этому некроманту, что что-то к нему почувствовала.

– Мы и влюбляться не должны… – вдруг произнес Сьер как-то глухо. – Но порой случаются осечки. Думаю, и наш вор допустит ошибку.

– Ты говоришь так, словно у тебя уже есть план, как эту самую ошибку организовать.

– Конечно, – коварно улыбнулся темный.

– Хорошо, – покорно согласилась я и, наставив палец, предупредила: – Но только после пудинга, – имея в виду дело о краже десерта у сановника.

Сьер же недоуменно оглядел полупустой стол, где из вкусностей были только тарталетки.

– Заешь, Санни, пудинга здесь нет. Но если хочешь, то я его закажу…

– Заказывать не надо, – прикрывая ладошкой широкий зевок, отозвалась я. – Его надо найти. Это, можно сказать, дело чести для нашего отдела и принципиальный вопрос для советника императора… но пока что я зверски хочу спать.

– Знаешь, это желание у нас одно на двоих. Я тоже не прочь прилечь. Поэтому предлагаю вернуться в корпус, – предложил Сьер.

Никогда еще ни одно предложение темных не было для меня таким заманчивым, но…

– Ты иди к себе. А я загляну еще в кабинет: возьму расчеты по пудингу, которые составила, и занесу капитану.

– По пудингу?

Пришлось рассказать темному и о краже десерта. Благо все объяснение вышло коротким. Как раз пока мы ждали подавальщицу, чтобы расплатиться. Вот только едва я потянулась за кошелем, как ушлый некромант уже вручил золотой проворной девушке. Та, подхватив несколько пустых тарелок, радостно упорхнула.

– Я же обещал угостить чашкой кофе, – усмехнулся темный, тоном давая понять, что начни я разговор о деньгах – смертельно его обижу.

Мы вышли из трактира и направились в отдел. И, уже подходя к зданию, я кивнула на жилой корпус, мол, тебе, темный, туда. Он, не прощаясь, пошел в указанном направлении. А я отправилась к себе.

В кабинете села за стол, еще раз посмотрела на свои записи и… глаза закрыла всего на миг. А проснулась… в темноте и на кровати! Причем не одна!

Чье-то размеренное, спокойное дыхание щекотало макушку. А я сама, прижавшись к широкой, явно мужской груди, ощущала исходивший от нее едва уловимый запах тимьяна и кардамона. А моя собственная нога была закинута на чужое бедро.

Попыталась пошевелиться, и тут же лапища, что лежала поверх моей талии вроде расслабленно, напряглась и прижала меня к незнакомому торсу так, что и не шелохнуться. Хотя… настолько неизвестному ли? Я все же умудрилась повернуть голову. Тонкие косички и ушной хрящик с вживленными мелкими драгоценными камешками (сомневаюсь, что печать поставили на простые самоцветы) были знакомы, как и обладатель оных. Вот только понимания ситуации это не добавило.

Как я оказалась в постели с темным? Радует, что последний был одет. Почти… Во всяком случае, порты на нем точно имелись. И это уже радовало. Как и то, что я сама была в штанах, рубашке и кожаном жилете.

Попыталась высвободиться еще раз, готовая, если надо, шарахнуть наглеца чарами. Я осознавала, что при этом наверняка собственными чарами заденет и меня, с учетом близкого соседства, но зато темный точно проснется. Или уснет. Навечно. Второй вариант был менее предпочтителен хотя бы по той простой причине, что нужно будет прятать где-то труп…

До атакующих заклинаний дело не дошло. Сьер проснулся сам и в первый миг воззрился на меня с таким удивлением, будто это я была совратителем невинных дев, забравшимся в постель к монашке. Но потом темный, кажется, что-то вспомнил.

– Как. Я. Здесь. Оказалась? – чеканя каждое слово, произнесла я. Вышло неплохо. Но если бы я при этом не лежала в постели (нога все еще была на бедре некроманта), получилось бы куда лучше. И более грозно – уж точно. Да и зажатый в левой руке лист, который я так во время сна из пальцев и не выпустила, слишком провокационно шуршал. Совершенно не устрашающе.

– Я тебя принес, – ответил Сьер, будто не было в его жизни ничего более привычного, как таскать малознакомых девиц к себе в постель.

А за этой пришла следующая мысль: или все же «будто» здесь лишнее?

– Зачем? – уточнила я, дико жалея о том, что в академии у нас среди прочих дисциплин не было краткого спецкурса «Как держать лицо кирпичом, когда у тебя открылась седалищная тяга», причем у меня оная была такой, что на своем пылающем филее могла сейчас до вершин Серебряного хребта долететь.

– Я тебя ждал у входа в отдел. Ты все не появлялась. Решил узнать, в чем дело, заглянул к тебе в кабинет. А ты там на столе. Без чувств. Решил, что тебе плохо, и понес к целителю, но на полпути оказалось, что у тебя просто очень крепкий сон, в котором ты меня обложила и потребовала вернуть в постель. Пришлось тебя нести в кровать, – пояснил темный гад.

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы отойти от шока: меня все отделение видело на руках у этого… этого… цензурных слов на него нет, бранных, впрочем, тоже. Хоть к справочникам обращайся! А затем я возмутилась:

– Но не к себе же!

– Где ты живешь, я не знал, тащить тебя обратно в кабинет было глупо…

Я заскрипела зубами. У слабой девушки во всем виноват мужчина. А у ведьмы он еще за это и наказан. Так вот, в этот момент я предпочла забыть о том, что я, вообще-то, исключительно светлая чародейка, и отомстить за подпорченную репутацию. Почти год я избавлялась от звания почетной любовницы начальника отдела, и вот теперь темный…

Врезать не удалось. Мою руку перехватили, я начала отчаянно возиться, сопротивляться, попыталась скинуть навалившегося на меня Луня. Пол и кровать поменялись местами, конторское падение и…

Как выяснилось, падать на полуобнаженное мужское тело гораздо приятнее, чем на абсолютно голый каменный пол. Теплее – так точно. Насчет мягкости – спорный вопрос. Напряженные мышцы у Сьерра оказались твердыми. Да и он сам весь вдруг как-то напрягся и замер.

А я, лежа на нем, застыла статуей.

Мои светло-русые волосы, словно стена, отгородили нас от всего остального мира. Я видела лишь блеск глаз Сьера. И очертания его лица. Острых скул, прямого носа, губ, к которым вдруг захотелось прикоснуться, попробовать их на вкус. Узнать, какие они…

Рука Сьера меж тем легла мне на поясницу и скользнула под выбившийся из опушки штанов край рубахи. Начала подниматься выше по впадинке позвоночника.

Демоны подери! Что мы делаем?! Что Я ПОЗВОЛЯЮ творить этому темному!

– Сделаем вид, что ничего не было? – отстраняясь, предложила я, пытаясь остановить это безобразие. И поразилась, как хрипло прозвучал собственный голос.

– Хорошо. Совсем ничего, согласен, – словно завороженный, заверил темный, как будто сам не особо понимал, что говорит.

И в тот же миг его губы накрыли мои.

Мы целовались, окруженные темнотой, тишиной и теплотой прогретой солнцем за знойный летний день комнаты. Мужские мозолистые ладони, которые явно полировали и перо, и крестовину меча, скользнули мне под рубашку. А я сама не поняла, в какой миг мои руки зарылись в светлые жесткие волосы Сьера. Мы упали в этот поцелуй, как в бездну с ее обжигающим черным пламенем, от которого, по слухам, кровь закипала в жилах.

Я и темный забылись настолько, что в какой-то момент мир совершил в очередной раз кульбит и… светлая ритуалистка оказалась распластанной на полу, темный был сверху! И мало того, мои ноги оказались закинутыми на бедра Сьера. Я ощутила намерения некроманта. Весьма твердые и недвусмысленные. Из тех, когда маг смерти задумывается о жизни. Точнее, о том, чтобы ее приумножить. И в темном это желание было настолько велико, что от него уже в штанах тесно.

И именно это и заставило меня опомниться. И я сделала то, что могла каждая приличная девушка в моем горизонтальном положении, – отвертикалила его, насколько могла, резко согнув ногу в колене.

– С… Санни! – прошипел Лунь, поняв, что девушка все же слегка против.