Рука светлого медленно оторвалась от стены. Казалось, еще мгновение – и Кьяр дотронется пальцами до моей скулы… Но светлый замер, уже почти коснувшись кожей кожи. А потом отвел ладони в сторону, прикрыл глаза, словно пытаясь обрести душевное равновесие, собраться с мыслями, и… Ему это удалось. Отчасти. Отпрянув от меня, Кьяр рвано произнес:

– Потому что ты можешь помочь мне, – его голос звучал хрипло. И почему-то у меня возникла уверенность: он хотел сказать другое.

– Тебе? Чем?

– Найти пропавшего адепта. – И вроде бы простые слова. Но вот то, как светлый их произнес… Так ставит задачу командир. Так информируют шпиона о миссии… Так разговаривал со мной на допросе по делу отчима дознаватель.

Именно этот самый тон словно стегнул меня. И заставил посмотреть на Кьяра по-другому. Враз вспомнилось молниеносная реакция Бьеркрина в нестандартных ситуациях, когда все его одногруппники-ровесники были растеряны, не представляя, что делать. И ровесники ли? Вчера вечером, когда мы сидели на подоконнике и смотрели в окно, светлый показался мне старше своих лет. А сегодня, в коридоре… В нем безоговорочно признавали лидера. Старшего…

И внутри меня росла уверенность: стоявший передо мной был не тем, за кого себя выдавал.

– Снимай иллюзорную маску, личину или что там у тебя, – потребовала я, провоцируя.

Но главными для меня были сейчас не слова. А то, как светлый на них отреагирует. Я призвала свой дар, пытаясь уловить эмоции Снежка. Если я ошиблась в своих предположениях, то должна была уловить злость, недоумение, растерянность… Все то, что испытывает человек, когда не понимает, о чем речь.

Но… ничего этого не было. А вот интерес… Он был. Как и легкое удивление, что бывает у ведьмы, которая слегка ошиблась в рецептуре. И теперь, глядя на сваренное зелье, размышляла: как же интересно у нее получилось…

Хотя внешне светлый остался невозмутим. Не дрогнул ни единый мускул на его лице, даже взгляд остался прежним.

– Почему ты решила, что у меня есть личина? – задал он закономерный вопрос.

– Вообще-то, до того, как ты не отреагировал на мой вопрос, я еще ничего не решила, но, судя по твоей реакции, она все же у тебя есть. Поэтому спрошу: кто ты такой? Агент? Дознаватель? Только предупреждаю: ложь я узнаю сразу…

– Менталистка… – понимающе усмехнулся Кьяр.

Я выразительно изогнула бровь, ничего не ответив, и скрестила руки на груди.

– Что ж, похоже, без объяснений не обойтись, – светлый криво усмехнулся. – Увы, мне придется тебя разочаровать. Я не шпион на службе короны. И личины у меня нет. Все гораздо проще. Я бастард, который присматривал за младшим сводным братцем.

Оказалось, что кое в чем я все же была права: Снежок был старше меня и остальных одногруппников. Но эльфийская кровь, которая текла в светлом, хотя бы здесь не помешала, а помогла: выглядел Кьяр моложе своих лет.

А еще он успел окончить Вейхонскую академию, что на севере. И даже отслужить несколько лет на границе. Ему бы по договору с академией предстояло еще пять лет уничтожать бестий близ Шумерлинских топей, рискуя каждый день жизнью и отрабатывая долг за обучение, но тут объявился отец, которого Кьяр до этого ни разу не видел. Лишь знал от матери, которая была наполовину эльфийкой, что есть такой герцог Дорс. Правая рука и тень императора Аврингроса Девятнадцатого. Тот, кому Снежок обязан появлением на свет, и тот, кто отказался от сына при рождении.

И вот спустя столько лет он появился перед Кьяром с весьма необычным предложением – сыграть роль сына. Настоящий, законный наследник рода Дорс отправлялся в академию Южного Предела, где традиционно обучались будущие дипломаты и военные. Инкогнито, под вымышленным именем, разумеется. Конспирация нужна была не для того, чтобы аристократа как-то особо не выделяли преподаватели. Скорее чтобы не узнали подсылаемые убийцы. Дорс был на политической арене одной из ключевых фигур. И врагов у него было достаточно. Потому за жизнь своего единственного законного наследника он опасался.

А вычислить того среди толпы адептов было удобнее всего по чарам крови… Но у герцога имелся же еще один сын. Которого не жалко. Бастард…

Дорс предложил Кьяру побыть мишенью для убийц за определенную сумму. И… оказался послан далеко и надолго. Но, увы, тени императора этот маршрут, видимо, был знаком, а может, проводник попался хороший, но, так или иначе, вернулся аристократ оттуда быстро и с сувенирами. В смысле уже не только с деньгами, но и с предложением куда более заманчивым.

Отец предложил бастарду не только погасить долг за его обучение, но и сделать так, чтобы имя Кьяра Бьеркрина исчезло из списков тайной канцелярии.

А все дело в том, что дар у квартерона был девятого уровня. Почти высший. Маги с таким потенциалом обычно стояли на учете у особого отдела. И их склоняли к службе на благо империи. Кого посулами, кого угрозами. К Кьяру тоже перед выпуском приходил человек в сером мундире. Говорил о перспективах, убеждал, что в столице его ждет блестящее будущее. Но Снежок уже к тому времени понимал: за вход в особый отдел – медька, за выход – золотой. И то, скорее всего, этот самый выход будет выносом. Причем вперед ногами.

Когда на распределении перед Бьеркрином встал выбор – пойти в агенты или стать боевым магом в приграничном гарнизоне, он без колебаний выбрал второе. Хотя и понимал, что эта отсрочка временная. А когда закончится отработка долга академии, к нему опять придут. С этим же настойчивым предложением, от которого очень тяжело отказаться.

Но тень императора знал, как сделать так, чтобы о Кьяре забыли. И Снежок, подумав, согласился. Договор скрепили клятвой крови.

Спустя месяц вместе с Олавом Локиром в академию поступил еще один маг – Кьярвэль Бьеркрин. С пятым (благодаря ограничивающим магию браслетам, созданным лучшим столичным артефактором специально по тайному заказу Дорса) уровнем дара. И его кровь отзывалась на поисковые заклинания, направленные на потомков древнего рода.

– Сколько раз на тебя покушались во время учебы? – я все же не вытерпела и задала вопрос.

– Пока что тринадцать. Но выпускной год еще не закончен… – усмехнулся Снежок.

– А как же Олав?.. – Мне не нужно было пояснять. Светлый все понял.

– Зелье искажения крови. Благодаря эликсиру, наемники не смогли вычислить наследника. Но, сама понимаешь, им нужно было все равно каждый раз кого-то находить…

– Тебя… – прошептала я.

– Меня, – как-то буднично согласился светлый.

Я, посмотрев на Снежка, подумала: не такие уж мы и разные. И пусть он светлый, а я темная, но нам обоим высокий уровень дара доставил больше проблем, чем пользы. Мы были вынуждены скрывать его, чтобы жить нормально.

Просто мне повезло чуть больше: когда сила только начала проявляться, мама озаботилась тем, чтобы на нее не успели обратить пристальное внимание. И этим спасла меня от тех самых предложений, которые так настойчиво поступали Кьяру от тайной канцелярии.

– Так что если не найду Олава, то, получается, нарушу кровную клятву, данную отцу. Я ведь должен был обеспечить безопасность наследника. И то, что я пока не умер от удавки зарока, свидетельствует лишь о том, что и братец тоже еще не отправился к праотцам. Так что мне нужна твоя помощь, Кейси Даркнайтс, чтобы найти наследника рода Дорс, пока он жив, чтобы и самому вместе с ним не сдохнуть.

– И ты доверишься в таком деле темной?

– А у меня есть выбор? Только вы, дети Мрака, разбираетесь в том, как быстро отделить мету от хозяина, чтобы при этом оба остались живы… Так что да, я доверюсь тебе, Кей. Несмотря на все тайны, которые ты скрываешь, – произнес он.

Я закусила губу. Вот демоны! Как он догадался?! Видимо, мое лицо в этот момент было весьма выразительным, потому как светлый пошатнулся, словно его ожгло болью, а затем посмотрел на меня в упор и сухо спросил:

– Я тебя пугаю?

Вот только если внешне Кьяр был невозмутим, то отголоски его эмоций, которые я ощущала, были сродни горному потоку после ливня – стремительному, напористому, полноводному, в котором перемешались вода, камни, песок, обломки стволов и веток… Тревога, злость, нежность, негодование, досада, надежда…