А я вдруг почувствовала себя на светском приеме. И неважно, что сейчас мы со Снежком были в небольшой комнате общежития, тонувшей в сумерках, а не в залитом светом свечей просторном зале. Вели мы себя именно так, как два собеседника, скованные нормами этикета: старательно избегали запретной темы, активно поддерживая разговор о любой ерунде, и изо всех сил старались выглядеть невозмутимыми. И это несмотря на ту бурю чувств, что бушевала внутри каждого из нас.

– Да, просто, – сухо ответил Снежок. Видимо, для него тема смешения кровей была не из самых приятных.

И я не стала заострять на ней внимание. У всех из нас есть то, что обсуждать бы не очень хотелось. Убойный практический материал для дипломной работы, особенности происхождения или, например, как у моего дяди, гобелен, прикрывающий нишу с бутылями первача и скелетом любимого тещиного вурдалака…

– Хорошо, Снеж… Кьяр, договорились, – исправилась в последний момент. Светлый, явно заметивший оговорку, ничего не сказал, но, судя по его виду, много чего подумал. И я поспешила перевести разговор со щекотливой темы: – Кстати, как ты смог сюда попасть? Мужчинам ведь…

– На верхнем этаже апартаменты преподавателей. Гоблин решил, что я, как староста группы, иду к кому-то из них. Ну я и не стал разубеждать стража…

И Снежок посмотрел на меня так, что я в очередной раз пожалела о браслетах, отрезавших меня от собственного дара. Сейчас я не могла почувствовать даже отголоски эмоций светлого. Зато в полной мере ощутила тяжесть тарелки, которую Кьяр наконец-таки сумел передать мне.

– Это было единственной приличной едой, которую можно было взять навынос сегодня на кухне, – пояснил светлый.

А я вспомнила, что Снежку сегодня тоже досталось от ректора. Тот назначил ему отработку в столовой. И, судя по всему, у светлого последняя только-только закончилась.

– А ты сам-то ел? – спросила я, ставя снедь на тумбочку.

– Я, в отличие от тебя, не заперт в четырех стенах, – уклончиво ответил Кьяр. – Так что могу перекусить и позже.

– Ну уж нет! Если светлый сделал доброе дело для темной, то за это он должен страдать, – и с этими словами я достала из тумбочки два внушительных свертка и протянула их Кьяру.

Ну действительно, чего еде пропадать? Я же все равно одна это не осилю.

– Морально или от несварения? – уточнил светлый, подозрительно разглядывая объемные помятые узелки. Причем Снежок смотрел на них так, словно это был дракон, которого Кьяр нечаянно только что придушил. И, стоя над тушей, раздумывал: то ли оную попытаться спрятать по-тихому, то ли все же съесть?

Да, и Сьер, и Вэрд постарались, чтобы принесенного ими пирога мне хватило не только на завтрак, но и на обед с ужином. И вот теперь все это калорийное счастье досталось Снежку.

К чести светлого, он не сильно-то и сопротивлялся беспощадности практичного темного гостеприимства и обреченно начал разворачивать один из свертков. Я нашла на полке пару кружек. Заварку, точнее, бодрящий травяной сбор по семейному рецепту, достала из своего чемодана. Засыпала чай, залила холодной водой и протянула две пузатые посудины Кьяру.

– Разогреешь?

Он без лишних слов обнял ладонями глиняные бока, и вода в кружках вмиг вскипела. Ручки, за которые я держала утварь, ощутимо нагрелись, но не обожгли.

Я протянула одну из дымящихся посудин Кьяру и взяла в руки кусок пирога. Последний на вкус оказался чудесным. Я зажмурилась от удовольствия и поняла: мужчина, который готов спасти тебя, – привлекателен, ну а если при этом он может еще и накормить, то он просто неотразим! Жаль только, что светлый…

– Как тебя вообще к нам занесло? – меж тем, откусив пирог, задал вопрос Кьяр и сел на подоконник.

– Если я скажу, что мое обаяние просто не вмещалось в рамки родной академии, поэтому меня оттуда и выпер… решили поделиться такой ценной адепткой со светлыми, чтобы не страдать в одиночку, ты поверишь? – отшутилась я.

За окном догорал закат, пламенея в кронах каштанов. Тени – родные сестры тьмы – становились все гуще, погружая комнату во мрак, и вот странность: я вдруг почувствовала себя… нет, не дома, но в безопасности. Впервые за все время, что провела в академии, здесь, сейчас, сидя на подоконнике и обхватив колени, рядом со светлым, просто захотелось быть… Не темной. Не менталисткой. Не приемной дочерью опального лэра… Просто Кей.

– Эти двое темных… тоже были сильно обаятельные? – подозрительно уточнил Снежок, прищурившись. И в его голосе проскользнули чуть рычащие нотки, словно те, о ком говорил светлый, его самого неимоверно бесили, но он сдерживался.

Светлая прядь упала на его лицо, словно расчертив то надвое. И мне вдруг показалось, что сейчас Кьяр выглядит старше своих лет.

– Нет. Всего лишь харизматичные, – сыронизировала я и посмотрела в окно на последние багряные отблески.

– Лезли на рожон? – правильно понял Снежок. И даже сейчас, не глядя на светлого, не используя дара, я чувствовала: он иронично усмехается.

– И на рожон, и в бутылку, и в окно дочери мэра Тайры… – вспомнила я «подвиги» некроманта, а заодно и его упрямый характер.

И вот странность: при упоминании последнего глаза Кьяра подозрительно блеснули, словно он услышал приятную для себя новость.

Снежок что-то хотел ответить, но не успел. По коридору раздались спешащие шаги, голоса, которые приблизились к нашей двери. Шуршание ткани и сдавленный шепот…

– Потерпи еще немного, Бирви… – я узнала голос Карен, соседки. – У Линдси сегодня практикум до самого утра, а темная должна быть наказана, в карцере. Так что вся ночь и так будет наша…

Последнюю фразу она проворковала таким сладким тоном, что мне срочно захотелось его запить простой водой, пока все во рту не слиплось. И, вторя словам соседки, в замке заскрежетал ключ. Мы со Снежком переглянулись, без слов поняв друг друга. Ни ему, ни мне новые неприятности были не нужны. А адепт в женской комнате тянул минимум на нарушение.

За пару мгновений до того, как дверь открылась, Кьяр щелкнул задвижкой на окне, распахнув створки.

– Вообще-то я планировал выйти традиционным способом, через дверь, но пора бы понять, что ты, темная, и планы – вещи несовместимые.

Я хотела заверить Снежка, что Кейси Даркнайтс вообще-то состоит из этой самой неожиданности практически на сто процентов (прочем часто я и сама для себя большой сюрприз), но не успела.

Кьяр, упиравшийся руками в подоконник и уже висевший с внешней стороны стены, вдруг качнулся вперед в тот самый момент, когда я потянулась за створкой. Чуть шершавые, горячие губы светлого коснулись моих.

Всего на долю мгновения, как будто бы случайно. Но я забыла, как дышать. А потом он резко оттолкнулся. Кувырок тренированного тела в воздухе, пасс рукой – и светлый точнехонько приземлился на согнутые ноги. А я поняла: в одиночку он падает гораздо грациознее и уж точно не столь травматично, как с одной темной на руках.

Вот только смотреть дальше в окно времени не было. Я успела захлопнуть створки ровно в тот миг, как дверь в комнату распахнулась. Я повернулась спиной к окну, чтобы встретить вломившуюся в комнату парочку в лучших традициях темных – широкой улыбкой, сулившей неприятности.

Вот только ворковавшие голубки, ввалившиеся в комнату, с порога начали лихо и безудержно целоваться, избавляясь от лишних предметов гардероба. И, судя по скорости разоблачения, на них было лишним решительно все. Эти двое были так увлечены друг другом, что не заметили меня, глумливо скалившуюся в густых вечерних сумерках. Пришлось кашлянуть. Причем не единожды, прежде чем Карен сообразила: она с ее любовником в комнате не одна. Красотка резко обернулась. Глаза ее неверяще округлились, и она выпалила:

– Что ты здесь делаешь?!

– В целом – живу. А конкретно сейчас – рушу твои планы на вечер, порчу репутацию, приношу проблемы и мешаю росту численности поголовья светлых магов, – с азартом перечислила я и иронично добавила: – И заметь, Кари, при этом я чту устав академии! А вот ты – нет.